У войны не женское лицо

Рассказывают Иосиф Георгиевич Ясюкевич и его дочь Мария, в войну партизанские связные отряда имени Петракова бригады имени Рокоссовского:

Иосиф Георгиевич:

– Все отдал для победы… Самое родное. Сыны мои воевали на фронте. Двоих племянников расстреляли за связь с партизанами. Сестру мою, их мать, фашисты сожгли. В их же хате… Люди пересказывали, что пока дым не закрыл, стояла она ровненько, как свечка, и икону держала. После войны: солнце заходит, мне кажется, что-то горит…

Мария:

– Я была девочка, тринадцать лет. Я знала, что отец помогает партизанам. Понимала. Приходили какие-то люди ночью. Что-то оставляли, что-то забирали. Часто отец брал с собой меня, посадит на воз: “Сиди и не поднимайся с этого места”. Когда приедем куда надо, он достает оттуда оружие или листовки.

Потом стал меня посылать к станции. Научил, что надо запоминать. Я тихонько прокрадусь к кустам и до ночи там, считаю, сколько составов прошло. Запоминаю, что везут, оно видно: оружие, танки или солдаты едут. Два-три раза в день немцы простреливали кусты.

– А не страшно было?

– Я маленькая, проберусь всегда так, что меня никто не заметит. А тот день… Я хорошо помню… Отец два раза пытался выехать с хутора, где мы жили. Под лесом его ждали партизаны. Два раза выезжал, и два раза его возвращали патрули. Стало темнеть. Зовет меня: “Марийка…”. А мать в голос: “Не пущу дитя!”. Тянет меня от отца…

Но я побежала через лес, как он велел. Я там все дорожки наизусть знала, правда, темноты боялась. Партизан нашла, они ждали, все передала, что отец сказал. А когда возвращалась назад, уже светать начало. Как обойти немецкие патрули? Кружила по лесу, кружила и провалилась в озеро, пиджак отцовский, сапоги, все утонуло. Из полыньи выбралась… Бежала по снегу босиком… Заболела, и как слегла, так уже с кровати и не встала. Ноги отнялись. Врачей и лекарств тогда не было. Мама лечила отварами из трав. Глину прикладывала…

После войны повезли к врачам. Но уже было поздно. Осталась я лежать… Могу посидеть, но немного, лежу и смотрю в окно… Войну вспоминаю…

Иосиф Георгиевич: – Я ее на руках ношу… Сорок лет. Как дитя малое… Два года назад умерла жена. Все, сказала мне, простила. Грехи молодые… Все… А Марийку не простила. По глазам понял… А я умирать боюсь, тогда Марийка одна останется. Кто ее на руках понесет? Кто перекрестит на ночь? Бога попросит…

О мамках и татках

Деревня Ратынцы Воложинского района Минской области. Час езды от столицы. Обычная белорусская деревня – деревянные дома, цветные палисадники, петухи и гуси на улицах. Дети в песке. Старые женщины на лавочках. Я приехала к одной из них, а собралась вся улица. Заговорили. Заголосили в один голос.

Каждая о своем, а вместе об одном. О том, как пахали, сеяли, хлеб партизанам пекли, как детей берегли, ходили к гадалкам и цыганкам, разгадывали сны и просили Бога заступиться. Ждали с войны мужей.

Записала первые три фамилии: Елена Адамовна Величко, Юстина Лукьяновна Григорович, Мария Федоровна Мазуро. А дальше уже было не разобрать из-за плача…