У войны не женское лицо

«Случай довоенный…

Я была в театре. Во время антракта, когда загорелся свет, я увидела… Все его увидели… Поднялся шквал аплодисментов. Гром! В правительственной ложе сидел Сталин. У меня был арестован отец, исчез в лагерях старший брат, несмотря на это, я почувствовала такой восторг, что у меня хлынули слезы из глаз. Я замирала от счастья! Весь зал… Весь зал встал! Стоял и аплодировал десять минут.

Такая я приехала на войну. Воевать. А на войне я услышала тихие разговоры… Ночью раненые курят в коридоре. Кто спит, а кто не спит. Говорили о Тухачевском, о Якире… Исчезли тысячи! Миллионы людей! Куда? Украинцы рассказывали… Как их в колхозы загоняли. Усмиряли… Как Сталин организовал голод, называли они его сами – голодомор. Обезумевшие матери ели своих детей… А земля там такая богатая, что посадишь прутик, верба вырастет. Пленные немцы ее в посылки насыпали и домой отправляли. Такая она жирная, эта земля. Метр чернозема. Плодородного слоя. Разговоры были тихие… Вполголоса… Никогда таких разговоров не было в группе, а всегда, если два человека. Третий лишний, третий донесет…

Анекдот расскажу… Расскажу, чтобы не заплакать. Значит, так… Ночь. Барак. Заключенные лежат и разговаривают. Спрашивают друг друга: “За что посадили?” Один говорит – за правду, второй – из-за отца… А третий отвечает: “За лень”. Как?! Все удивляются. Рассказывает: “Сидели вечером в одной компании и рассказывали анекдоты. Домой вернулись поздно. Жена спрашивает: “Сейчас пойдем донесем или утром?” – “Давай утром. Спать охота”. А утром за нами пришли…”

Смешно. А смеяться не хочется. Плакать надо. Плакать.

После войны… Все ждали родных с войны, а мы с мамой ждали их из лагеря. Из Сибири… Как же! Мы победили, мы доказали свою верность, свою любовь. Теперь нам поверят.

Брат вернулся в сорок седьмом, а папу мы не нашли… Недавно я ездила к своим фронтовым подругам на Украину. Живут они в большом селе под Одессой. Стоят посреди села два обелиска: полсела умерло от голода, а все мужики погибли в войну. А как в России сосчитать? Еще люди живы, идите и спрашивайте. Таких, как ты, моя девочка, на нашу историю надо сотни. Чтобы описать все наши страдания. Наши бессчетные слезы. Моя ты девочка…»

...

Наталья Александровна Куприянова, хирургическая медсестра

«Вдруг страшно захотелось жить…»

Телефон звонит и звонит. Записываю новые адреса, получаю новые письма. И невозможно остановиться, потому что каждый раз правда невыносима.