У ворот Ленинграда. История солдата группы армий «Север». 1941—1945

Несмотря на то что у моей семьи в Пюггене не было проблем с продовольствием, их положение постоянно ухудшалось по мере того, как коммунисты усиливали свой контроль над фермерами. Для предотвращения забоя животных без официального разрешения уполномоченные начали часто посещать фермерские хозяйства и проводить пересчет голов скота. Во время одной из этих инспекций моя сестра Криста спрятала двух маленьких ягнят в своей спальне, сделав все возможное, чтобы проверяющие не услышали их слабое блеяние.

Моей семье власть коммунистов доставляла также беспокойство иного рода. Хотя давление, иногда даже запугивание, со стороны руководящих органов было отчасти следствием невыполнения фантастически завышенных разнарядок по сдаче продукции, причина коренилась также и в том, что отец часто при всех, не скрывая своих взглядов, открыто высказывался против коммунистической партии[58].

В послевоенные годы мой отец регулярно посещал моего дядю и других родственников в Хагене. Когда в конце 1948 г. он в очередной раз гостил у своих родных, наш местный лютеранский пастор Шмершнайдер посетил мою мать и предупредил ее, что отец может быть арестован после своего возвращения из западного сектора. Мой отец, получив известие об этой угрозе, принял трудное решение остаться в Хагене у моего дяди. Разлука с семьей длилась много лет.

Тем временем мой брат Отто из лагеря для военнопленных в США был переведен в английский лагерь и в мае 1948 г. окончательно вернулся в Германию три года спустя после окончания войны. После своего возвращения он погостил две недели у нас с Аннелизой в Вольфенбюттеле. Я пытался убедить его, чтобы он после женитьбы на своей старой подружке переехал с ней жить в западную зону. Вместо этого он выбрал восточную, ближе к ее родителям. Впоследствии он пожалел о своем решении. Оба эпизода с членами моей семьи наглядно показывали последствия для людей разделения Германии.

Во время моего последнего года обучения в Вольфенбюттеле Аннелиза забеременела. Когда она была на восьмом месяце, мы вышли на прогулку; она неожиданно споткнулась и упала на живот. Я боялся вести ее домой, раздобыл где-то детскую коляску и довез ее до дома. После падения у Аннелизы появился большой синяк на животе, но, к счастью, обошлось без всяких осложнений. В июне 1949 г. она родила Гаральда, здорового мальчика.

Жизненные тяготы, которые мы с Аннелизой разделяли вместе, сплотили нас еще больше. Несмотря на все трудности, вторая половина 1940-х гг. была для нас счастливой порой просто потому, что мы были теперь вместе после стольких тяжелых лет разлуки и неизвестности в годы войны.

Глава 19. Новая жизнь на чужбине. 1949 г. – наше время

Расставание с родиной

После того как я получил диплом инженера в августе 1949 г., я сразу же устроился в компанию Мюллера в Гамбурге, филиал «Филипс электроникс». Моя работа была связана с продажей и обслуживанием рентгеновских аппаратов и другого медицинского оборудования.

Во все свои командировки я отправлялся из Вольфенбюттеля. Я изъездил на поезде весь район от гор Гарца до Северного моря. У меня было много деловых встреч с дантистами и врачами других специальностей в поликлиниках и больницах. Один врач предложил протестировать рентгеновское оборудование на моей руке. На снимке был четко виден металлический осколок от русского снаряда, застрявший в пальце. После того как врач удалил осколок, он купил аппарат.

Несмотря на то что в послевоенной Германии было трудно получить хорошо оплачиваемую работу, это было не совсем то, к чему я стремился. Не то чтобы у меня отсутствовали способности агента по продажам, моя работа просто не приносила мне удовлетворения. Мои надежды найти настоящее, интересное дело своим рукам, используя полученное техническое образование, не могли быть воплощены в условиях того времени. Мне также не нравился внешне незаметный подход к найму работника, когда едва ли не основную роль играл его социальный статус. Я хотел, чтобы меня оценивали по моим способностям, а не по моей принадлежности к аристократическому сословию или отсутствию таковой.

Положение осложнилось обострением в 1948 г. холодной войны в результате конфронтации между западными державами и Советским Союзом в вопросе допуска в Западный сектор Берлина. Несмотря на то что западные державы в ответ на советскую блокаду города не прибегли к силовому решению вопроса, а наладили его снабжение всем необходимым по воздуху, в начале 1950-х гг. в Европе продолжался рост напряженности и возникла непосредственная угроза новых боевых действий. Когда я слушал новости, мне казалось, что, вероятнее всего, вместо установившегося хрупкого мира придет война.