Убегать непросто

– Что?

– Группа твоя пропала, слышь. Нажимаю на нее, а на экране бело. Это что, редактор ее удалил?

Денису даже не потребовалось проверять телефон, он понял, что главред его, скорее всего, забанил. Чертово ссыкло! Даже не позвонил, не объяснил. Это же мой контент, самосочиненный. Урод! А позвони ему сейчас, пошлет куда подальше. Не твое типа дело. Дениса переполняла самая настоящая ярость, никогда еще его так не унижали, молодое «я» взбунтовалось, и ему захотелось сделать что-нибудь напоследок.

«Я подозревал, что вы трус, но не настолько. Удалить без моего ведома мне принадлежащий контент, мне ни слова не сказать, да и просто забанить – банальная трусость. Желаю вам успехов и обещаю, что будет скандал. Нужно уметь отвечать за свои поступки».

– Какое ты еще дите, – вздохнул Илья. – Грозишь кулачком, косы выдираешь, честь твою опозорили, аки девица.

– Блин, ты хочешь сказать, что за свою честь не полез бы в драку? – спросил Денис, пнув кресло-мешок.

– Стулу-то бы вряд ли рыло начистил, – усмехнулся Илья, – и писульки паскудные тоже бы исподтишка не писал, а пошел и прямо ему рожу разворотил бы.

– Щас вот взял такси и поехал, ага, по пробкам, бить ему лицо. Чтоб остаток вечера провести в отделении полиции. Приятная перспективка, – буркнул Денис. Ему очень не понравилась мысль, что Илья назвал его трусом, но ехать действительно никуда не хотелось.

– Я и говорю – на бумаге-то все смелые, -неприятно усмехнулся Илья

Он снял кастрюлю с плиты и поставил на барный столик. Свет от торшера упал ему на лицо, Денис заметил, что у Ильи отсутствует мочка правого уха.

– Подай перец, – сказал спокойно Илья, проигнорировав взгляд Дениса, – люблю поострее.

Затянувшуюся тишину, в которой было слышно лишь позвякиванье ложек да непрестанное шмыганье носом от Ильи, прервал звонок смартфона.

– Сто по сто главред, – бодрым тоном, в котором, однако, сквозила напускная храбрость, сказал Денис.

Под внимательным взглядом Ильи он нажал на кнопку, но на том конце был не картавый альт главреда. То был незнакомый, властный, с оттенком превосходства, грубоватый голос. Гласные он чуть вытягивал, как турецкое мороженое из бочки. И был абсолютно спокоен.

– Здравствуй, Денис. Как твои дела?

Илья посмотрел в потолок и растворился. Вовремя.

– Не жалуюсь, – осторожно ответил Денис. Он не знал, чего ждать от разговора, но по спине уже наперегонки неслись предательские мурашки.

Шэнь дернул бровью. Крепкий мальчишка. Зайдем с другой стороны.

– Молодец. А я к тебе, Денис. Мне не очень нравится, когда мне делают неприятно. И я стараюсь стереть это из книги судеб. Ты нанес оскорбление китайскому народу своими нелепыми шутками, и я имел право просить о том, чтобы пост был удален. Когда мне сообщили, что ты не считаешь нужным уступить моему желанию, я понял, что лампа сама себя не осветит. Необходимо было предпринять шаги, и я не стал дожидаться, когда вода потечет под камень.Твой начальник оказался более понимающим и рассудительным человеком. Я не приложил больших усилий, чтобы донести до него мысль о том, что шутки над религией не являются приятными. И, честно говоря, я шокирован твоей выходкой. Это упрямство осла! – Денис почувствовал, как поледенел голос. Ему почудился еле уловимый, как запах духов на старых страницах дневника, акцент в интонациях, но лишь на секунду. Пора вступать и ему.

– Интересно, – с ехидцей начал он, – вы считаете, что я устроил выходку из-за пустяка, а вы не варите кашу из-за пустячной картинки, о которой без вас никто завтра бы и не вспомнил?

Денис вспомнил, как в шестом классе Светка Панфилова довела его аж до директора. Она ему тогда жутко нравилась, особенно ее тонкие пальцы с овальными белоснежными ногтями, которыми она играла на пианино. Он и провожать пытался, и написывал ей вконтакте. Даже на восьмое подарил «ферреро». Но она игнорировала его, и все бегала в свою музыкалку. Венька ему тогда и насоветовал – стибрить у нее из рюкзака тетрадку по сольфеджио. Подрисовал к нотам рожки, Лерке из «Ранеток» на обложке корректором новое платье нарисовал. А на последней странице фломастером написал: «Светка, я тебя люблю!» Положил ей на парту и с чувством выполненного долга отправился в коридор. Как она рыдала! Целый урок успокоиться не могла, на биологичку с увещеваниями ее даже не смотрела, потом в туалет ушла, вернулась вся зареванная. Он и сам уже заплакать был готов, Веньке врезал в бок пару раз. Со звонком она сбежала из класса, а вернулась уже с директрисой. После того случая Светку он разлюбил. Ябеда чертова! Директриса ему долбила долго про «загубленный годовой труд», про «творчество, которое ты разрушил». Родителей не вызвала, но опозорила перед всеми. А Светка стояла и улыбалась, слезы блестели, а нос вздернула высоко, мол, козел ты, Гольдман. Так и закончилась его первая любовь. Она потом его на выпускном пригласить пыталась, но это уж извините.