Убегать непросто

– Я – один из твоих клиентов, выразивших мнение, и это мнение отрицательное. Впрочем, что толку препираться? Доберемся до сути. Я посчитал, что ты заслужил наказание. Близкий тебе человек находится у меня. Считай это моя выходка. От тебя мне уже ничего не нужно, разве что искреннее извинение. Но сейчас ты не готов к этому. Поэтому я выйду на связь чуть позже. Всего хорошего, Денис.

– Стой. Стой! – заорал в трубку Дэн.

Но с экрана на него уже смотрел Наруто с календарем в руках. Он судорожно набрал номер и выдохнул страх из легких.

– Мама? Привет. Это я. Ты сейчас где? Только домой зашла? А папа? На диване лежит? Что делать будете? Блин, вы «особенности» эти миллион раз пересматривали, сколько можно. Ладно, потом позвоню. Что? Да ничего, все нормально, целую, мам.

Так. Венька на Сейшелах он вряд ли бы хватанул. Кто еще? Однокурсники не считаются, Маруська с ребенком дома сидит, да и у нее муж, какие они близкие. У него из тех, за кого он порвет, только и есть, что родители да до недавнего времени Маша, его первые и единственные пока серьезные отношения. Маша хотела семью, а он – развиваться, так что расстались они почти без скандала. Учитывая, что последний раз они созванивались на ее день рождения в сентябре, вряд ли ее зацепило. Может, это вообще фейк? Шутка, галлюцинация, бред его поехавшей окончательно крыши? Ухватив вейп, он открыл окно пошире и стал выдыхать дым навстречу ледяному ветру.

Илья брел по набережной, запихав руки в свои новые трикошки и бурчал под нос. Вокруг него плыли радостные парочки, неспешные молодые семьи с крохотными детьми. По полурастаявшему асфальту скребли санки и снегокаты, тявкали мелкие собачонки в цветных одежах. Он остановился у одного из огромных теплоходов и презрительно оглядел его белоснежную палубу, на которой уныло сидел явно скучавший матрос. «Чистоплюи», – пробормотал он. Течение реки было быстрым, и от нее несло свежестью, но рыбаки уныло забрасывали с моста удочки, не надеясь на клев. Денис уже объяснил Илье, что из-за плотины количество рыбы уменьшилось, а заводы с выбросами изгоняют оставшихся, и он уже не пытался высмотреть хоть крохотную плотвичку. Было сумрачно, ветер задувал в уши и откуда-то несло жареными сосисками. Он брел уже довольно долго, и ему захотелось укрыться от порывов февральского ветра. Поэтому, обогнув многочисленные лавочки и урны, Илья добрался до ступенек огромного, во всю набережную, здания из стекла, и поднялся выше, прихлебывая кофе. Река отсюда просматривалась хорошо, до самого противоположного берега и была еще более величественна. Ее не смущал снег, мелко осыпающий течение, не смущали ветра. Она тихо направлялась по своим делам, нимало не интересуясь, скоро ли потеплеет. Настроение чуть улучшилось. Он решил примоститься на лавочке и спокойно допить кофе.

На ней, нимало не стесняясь своего возраста, уже покуривали две девчушки. «Есть же у девок деньги на табачок», – проворчал Илья, допивая остывшее молоко с горьким вкусом, на котором значилось «Латте». У девушек настроение было ничем не лучше, чем его минут десять назад. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы опознать в них школьниц. Обе длинноволосые, с прямым пробором и намеком на изысканный каштановый. На одной были надеты черные обтягивающие лосины выше узенькой щиколотки, вторая откопала, верно, в шкафу брата широченные короткие брюки, того же оттенка. Илью передернуло от вида голых ножек, все же не май месяц. У одной был бирюзовый пуховик с широким капюшоном, перетянутый нескладного вида шарфом, а вторая сидела в короткой, по пояс шубейке, в коей разве что в отхожее место выходить, потом уж точно все замерзнет. У той, что потолще, был рюкзачок с белоснежными крыльями, вторая повесила на плечо расписную этносумку. Их, верно, и матери не всегда могли бы различить, так одинаково взмахивали они горящей сигаретой да трясли волосами. Впрочем, кто из подростков не подражает другому?

– И, представляешь, он мне пишет: «я был на футболе». Бля, да хоть бы постеснялся! Я, блин, не поехала на химию, мать меня пришьет, она же месяц оплатила. А он – на футболе!

Илья мигом перестал швыркать остатками кофе. Футбол он очень любил, даже сам выходил на поле несколько раз, вратарем ставили. А эта мелочь с такой ненавистью!

–Тебе сразу сказала, бросай его на хер. Сидеть и ждать, канитель такая. Ищи среди наших, по крайней мере, будешь знать где искать. Все футболисты тупые, – сказала та, что сидела ближе к Илье.

У нее весьма ощутимо выдавалась попа, но голос был какой-то отталкивающе – грубоватый, как у мужика. Вторая была чуточку нежнее, и вообще Илья для себя решил, что она ему нравится. Как минимум, тем, что общается с футболистом.