Убегать непросто

Кухня была справа от спальни, где, по-видимому, у него стоял компьютер. Славировав между посудомойкой и стиральной машиной, Марина добралась до плиты и зажгла газ. В шкафчике нашлось невиданное количество чаев: с малиной, чабрецом, бергамотовый, китайские пуэры, индийский слон и еще что-то с японскими иероглифами зеленого цвета.

– Маття, – понюхав, вслух сказала Марина.

– Что? – гулко крикнул из спальни Крысов.

– Любит товарищ мочи хлебануть, заметно, – прокомментировал Илья.

– Ничего – ничего, занимайтесь. Люблю поболтать сама с собой, – сделав злые глаза Илье, промурлыкала Марина.

Бросив в заварник бергамота и немного мелиссы, Марина залила травы кипятком. Хоть и сволочь, а в чае толк понимает. Нашла печенье, нарезала колечко «черкизовской» и немного «пошехонского», сложила на поднос с нарисованными синим графином и, покуда хозяин не подавал жизни, тихонько спросила:

– Илья, так и не скажешь, где он?

Ответа не последовало и, одернув узкую блузку, она отправилась обратно в комнату. Оказалось, что Крысов уже расположился на диване. Оттого, что он откинулся на спинку, беременное пузо под рубашкой выкатилось наружу, а второй подбородок явно обнажился, напоминая мешок у цапли. Осторожно поставив поднос на столик так, чтобы согнуться посильнее, она снова присела на диван, прижавшись коленкой к его ноге.

Если айтишники не соврали, то сообщения отправлялись с компа, что стоит в регистратуре. Значит, сделать это мог тот, кто работает там. Вряд ли хрыч знает о том, что на самом деле происходит между сотрудниками, такое ему никто не откроет, но список сотрудников и время поступления на работу, а уж тем более, зарплаты, могут сказать о многом. Крысов подал ей список, и уже взял ее за свободную руку, приговаривая:

– Не выдавайте меня, дорогая, не выдавайте. Это обойдется мне очень дорого, я итак пожертвовал для вас своей репутацией. И я очень рассчитываю на то, что вы понимаете, как сложно мне было поступиться своими принципами, дорогая…Я считаю, что.. – он понизил голос и приблизил лицо к ней, обдав ароматом клубничной жевательной резинки, – что плата должна быть равна услуге. Но в нашем случае это даже не плата, а взаимное удовольствие… – Он совсем тихо что-то зашипел, пристраивая руку на ее бедре.

Марина внутренне сжалась и закрыла глаза. Как же это противно! Рука заползла под блузку и уверенно двинулась наверх, но через секунду шепот прекратился вместе с движением. Он вскочил с дивана и заорал:

– Черт ты их разбери!

По стенам, по благородно выровненным стенам, выкрашенным краской, стоимость одной банки которой превышала десять тысяч рублей, текли потоки горячей воды. Она хлынула водопадом, словно наверху три инженера Щукина открыли во всю мощь три своих душа и оказались за дверью. Забыв об амурных делах, босой и разъяренный, Крысов вылетел к соседям, оставив Марину собирать рассыпавшиеся по дивану листы. Не дожидаясь аварийки, она покинула дом и уже в машине дала волю смеху.

– Неужели ты думала, что такой беспелюха²⁵ тебя щупать будет безнаказанно? – довольным тоном спросил Илья.

– Я знала, что ты чего-нибудь подстроишь, злой дух, но чтоб соседям трубу пробить – это, конечно мощно! – давилась от смеха Марина.

– Пусть делом займется, а не баб осматривает. Ладно, – посерьезнел Илья. – Торопиться нужно. Мне к Денису надо, чую, надо прям. Если что, к бате езжай Денисову, там встренемся. И это. Береги себя.

В тишине еще не заведенного мотора Марина слушала свое сердце. Почему-то оно билось быстрее, чем стоило бы. И совсем не от страха.

Из дневника И. Б.

Виделся с партизанами. Передавал еду, уходят на восток, ближе к Зыкинской деревне. Спросил у них, во что верят. В светлое будущее.

Это меня по старой памяти попросили. Колчаковцы бушуют сейчас, у большевистских провизия закончилась, прислали нескольких. На тебя, мол, никто не подумает, ты давно сам по себе. Ирония, конечно, что под самым носом у бывшей службы спрятались – в подземке у хореографии, рядом с либмановским домом. Сзади там арочка есть,в нее шухнулся, и в подвальчик попал. Танцулечки об этом знать не знают, так что бояться было некого.

Они меня встретили безрадостно, у одного даже револьвер был. Волки и волки. Глаза светятся подозрением, бороды как у стариков и рванина на них страшная. Я им сверх принес еще оставшегося от дежурства супа вчерашнего, что девки не подъели, так они даже поссорились, кому больше достанется. То ли я себе представлял, когда повстречался с Зиной?

«Сказывают, ты от партии оторвался?» – спросил меня один, с рваным ухом. – «Кажется, думаешь еще, на какую сторону выгодно податься?»