Убей-городок

А дальше? А дальше все просто. Мой начальник имел дар убеждения, который хорошо действовал на следователей прокуратуры. Повторный осмотр состоялся. Печать на дверях по-прежнему была целой, и я возблагодарил всех богов, и греческих, и скандинавских, и инопланетных, и всех остальных чохом за такой подарок. Ведь если бы она была повреждена, ценность результатов осмотра оказалась бы сильно подорванной.

Нож был найден. Ну да, совершенно случайно. При понятых. Следователь остался весьма доволен результатами. Он так возбудился, что даже счел возможным заговорить со мной.

– Учись, студент! – торжественно произнес он, относя обнаружение ножа исключительно на свой счет. – А ты говорил: зачем повторный осмотр, зачем? Старый волк знает, что делать!

Ничего подобного я не говорил, но тут же согласился с мнением старшего товарища, о чем ему сразу же сообщил. В глазах следователя блестел огонь. Он взял след и теперь, можно было не сомневаться, пойдет по нему до победы. В своей последующей жизни мне часто приходилось сталкиваться с таким феноменом, когда сотрудники в подобных ситуациях забывали про сон и отдых, про семью и рыбалку, про маленькую зарплату и даже про правосудие как таковое. Они шли по горячему следу.

Вещдок был отправлен на экспертизу для установления наличия отпечатков пальцев, годных к идентификации, и следов биологических веществ на нем, а также определения их принадлежности. А мне оставалось выполнить еще одно дело, причем не откладывая в долгий ящик.

Я смотался на участок «Центрдомнаремонта», отыскал мастера, начальствующего над бригадой Шматинина, да объяснил ему суть. Мол, к нему могут обратиться или сам Шматинин, или его жена с просьбой спасти ценного работника и дать ему справку в том, что сварщик был вызван на работу по авралу с такого-то и до такого-то времени. Так вот, если он, мастер, не хочет на нары, делать этого категорически нельзя. Как нельзя и допустить, чтобы члены бригады дали ложные показания. Я плохо разговаривал с этим мастером, и он, наверное, еще долго будет награждать милицию почетным званием «ка-а-злы», но страху нагнал.

Под конец я взял с него объяснение, что в интересующий милицию период Шматинин в неурочное время к работам не привлекался, заставил его расписаться и сказал:

– Смотри, сделаешь что не так – это тебе путевка в Магадан. И о нашем разговоре молчок, понятно?

Гарантировало ли это отсутствие каких-то накладок и случайностей? Да нет, не гарантировало. Но, по крайней мере, надо было сделать все, чтобы минимизировать вероятность их возникновения. Чтобы липовое алиби не появилось, как в прошлый раз.

А вечером избушка сгорела. Поздно ты, Шматинин, спохватился, ой поздно! Следователя теперь и подгонять не пришлось. Раззадоренный сообщением о пожаре на месте убийства, он поставил всех экспертов на уши и, стремительно получив положительные результаты (пальчики – Шматинина, кровь – Коркиной, раневой канал соответствует форме клинка финки) быстренько закрыл Шматинина на трое суток. Взяли его прямо на работе. Видимо, мастер оказался достаточно напуган мною и никоим образом не проболтался Шматинину о сгущающихся над ним тучах, а может, просто был нормальным мужиком и играть на руку людям, которыми серьезно интересуется милиция, не стал. А Шматинина погубила самоуверенность, особенно после того, как хоромы Коркиной сгорели.

После задержания Шматинина меня пригласил к себе майор Семенов. Меня и старшего профилакта Гусева.

– Вот что, товарищи. Поскольку на нашей территории произошло серьезное ЧП, один поднадзорный убил другого, то есть, – поправился Семенов, – другую, и все это на административном участке одного участкового, Воронцова, требуется проведение служебной проверки с целью выявления недостатков в профилактической деятельности со стороны товарища участкового.

Семенов обвел нас суровым взглядом, не сулившим мне ничего хорошего.

– Служебную проверку получаю вам, товарищ Гусев. Срок – десять дней, как обычно. Все ясно?

Мы кивнули головами. Гусев с подобострастием, я – удрученно.

– Тогда можете быть свободны.

* * *

Поздняя осень 1977 года. На вологодский перрон из вагона поезда архангельского направления выходит невзрачный мужичок лет сорока пяти. Он непрезентабельно одет, на плече болтается тощий сидор. Мужичок хочет побыстрее затеряться в толпе, но наметанный глаз постового милиционера уже вычленил его из общей массы.

Милиционер делает приглашающий жест: подойди.

– Документики, гражданин. Откуда, куда, зачем?

Паспорта у гражданина нет. Вместо него он подает служивому длинную красную бумагу.

– Вот, там все написано.

Милиционер смотрит.

– Шматинин? Ага, грабеж, хулиганка, теперь надзор… И снова под надзор? Буйный ты, однако. Да еще и принудлечение от алкоголизма? Красивый букет, ничего не скажешь.

Он не затрудняет себя обращением на «вы».

– Так вот, если ты через два часа все еще будешь здесь мотаться, мне придется это расценивать как уклонение от прибытия к месту проживания. Усек?