Убежища (СИ)

Такое кровопускание - бред, после него очень хочется спать. Бенедикт наконец-то спит по-настоящему, и ему снится странный сон. Итак, некто, он не знает, кто - устроил прекрасный публичный дом в сгнившем здании. Здание построено из рассохшихся трещиноватых досок. Женщина, что за него отвечает - повивальная бабка, она круглая и чернявая, одна воспитывает двух сыновей неизвестно от кого - и дочь, чей отец ей известен. Сейчас лето, хозяйка выходит из своего дощатого домишки. Тихо. Но она идет по своим делам, и Бенедикт рад - о, глупая баба сейчас увидит! Она видит: головы троих детей ее, братьев и сестрички, туго связаны за обрубки шей, рты и глаза их раскрыты; три левых ноги бегут, вертят головы, и это все как свастика тамплиеров. Они бегут, а повитуха орет и замолкает резко, словно подавилась большим куском, которого не разжевать. А Бенедикт смеется, хотя он не похож на Млатоглава, его не возбуждает кровь. Но должна бы пугать, потому что ими всеми играет умирающий Млатоглав.

Бенедикт вернулся к себе. Не важно, где спать - у него есть шкуры овец и собак. Он хочет спать. Итак, некто построил публичный дом. Сам дом выстроен из старых сухих досок, но этого не видно, они раскрашены. В доме два этажа. Внутри красные ковры с ворсом и красивые девочки. Есть дорогая услуга, глумление над таинством брака: стать временным "мужем" одной из женщин - это стоит куда дороже, чем арендовать ту же самую шлюху одному на определенный срок. Так вот, некий смирный чиновник становится мужем самой красивой шлюхи, а у нее тело как у Венеры, крупные пепельные кудри и разум как у доктора теологии. Голова ее мала, но волосы... Стать "мужем" шлюхи стоит в несколько раз дороже, чем арендовать ее же на тот же срок. Статус "мужа" не освобождает от соперников - напротив, муки ревности входят в комплект услуг.

В этом борделе позолоченные медные номера на дверях - из римских цифр, они почему-то начинаются с тысячи. наверное, потому, что длинные номера стоят дороже, чем цифры в пределах десятка. Клиентам здесь выдают одинаковые халаты из жесткой красной парчи с золотыми полосами (как у знатных парфян в старину) а "жена", всегда единственная, ходит нагой. Как-то раз, ночью, тот самый чиновничек неожиданно столкнулся с чиновником много старше и сановитее. Оба прикрыли наготу багровыми халатами с золотым шитьем, одежды сделали их равными. Коридор слишком узок, не разойтись, и чиновники (теперь мужчины) разодрались, начали безобразный, постыдный бой с выдираньем волос; они визжали и царапались, как уличные девки. Тут же их головы отделились от тел и оказались друг против на противоположных стенах, как оленьи рога - вот враги вылупились друг на друга, не отрывая выпученных глаз. В коридоре тесно, головы свирепеют все сильней, а тела все еще нападают и бьют кулаками вслепую. Действительный статский советник стар и пузат, у него за ушами седенькие пряди. Титулярный советник рыжий и волосатый, его халат распахнулся и мешает, путается в ногах. Головы на стенах гневно таращатся на тела. А тела в багрово-золотых постыдных покровах сцепились намертво и тянут кишки через срезы шей, наматывают на запястья. Бой выиграл молодой - его противник упал, плешивая голова сорвалась со стены, а рожа победителя сыто засмеялась и осталась на стене. Тело старшего перевернулось на бок и подтянуло колени к груди, как спящий младенец, а зрачки катящейся головы мгновенно расширились, роговицы тронулись рябью, как чистые лужицы на морозе.

Выиграл бой младший чиновник, победоносный супруг, любимец капризной Фортуны! Тогда его купленная женщина заставила - а он и так отдал все свое состояние - отчистить ковер от крови.

"Ковер шерстяной, дорогой", - сказала она и разругала его в пух и прах.

Голый титулярный советник отмывал красный ковер с черно-бордовым узором, пока кровь не перестала окрашивать воду. После этого он потерял все свои деньги и остался слугой в этом публичном доме - навсегда.

...

Бенедикт должен проснуться. Это дурное убежище - трупный публичный дом - он для тех, кто создан по выкройке Адама, Евы и Лилит. Он должен поговорить с Игнатием. Нужно договориться с ним и увести его - если нет ничего, кроме Подземного Иерусалима, стоит пойти туда, ведь Крысолов мертв! Надоело, отвратительны эти глупые копии Адама и Евы, мерзопакостны их страстишки. Они любят кровь, и кровь Игнатия уже получили! Бенедикт понял, что Иерусалим Подземный истинно влечет его, и он может уйти туда даже один. И этим предать Игнатия. Надо его уговорить во что бы то ни стало. Шантажировать, запугать? Он и так под боем... Надо улестить его. Льсти и алчи, льсти тому, кто любит лесть, будешь парнем хоть куда - так пели ваганты. Но Игнатию слава неважны, он любит деньги и чтобы не приходилось думать. Для этого надо проснуться.

"Хорошо, - дал согласие хозяин тела, - просыпайся, но медленно". Состояние меняется, только что бывшее позабыто - ощущение того, что ты исчезаешь, желание спрятаться, суровый пост по забывчивости и, конечно, бессонница. Мерзость сновидения уходит.