Убежище

— Каким образом?

— Ну, мужчина должен хотеть человека, но этого недостаточно. Его волк также должен заботиться о ней достаточно, чтобы хотеть её для своей пары. Чтобы это произошло, ему придётся провести с ней время в волчьем обличье, — она поджала губы. — Проблема в том, что большинство людей не знают о нас, и по закону мы обязаны скрывать себя. Поэтому очень немногие мужчины когда-либо были в ситуации, чтобы запечатлеться на человеке.

— Вы когда-нибудь знали кого-нибудь, с кем это случилось?

Она кивнула.

— Когда я была девочкой, я знала мужчину по имени Энди, у него была пара-человек. Стая не приняла бы девушку, поэтому Энди забрал её и ушёл.

Мой желудок сжался.

— Они не приняли бы её?

— Ты должен понять, что тогда всё было совсем по-другому. Наш народ боялся людей и преследований, если кто-нибудь узнает о нас. Только когда Максвелл стал Альфой, мы начали жить и работать с людьми, и мы преодолели эти старые страхи. Если бы сейчас волк запечатлелся на человеке, она считалась бы одной из стаи. Всегда найдётся несколько волков, которые не примут человека, но по закону, она будет стаей и будет иметь все права и защиту, как одна из нас.

Облегчение наполнило меня. Даже если Эмма не хочет меня, она будет под защитой стаи. По крайней мере, один груз был снят с моих плеч.

— Это отвечает на все твои вопросы? — спросила она.

— Думаю да.

Мама положила руку мне на плечо.

— А теперь расскажи нам на кого ты запечатлелся? Я и не знала, что ты проводил достаточно времени с какой-то девушкой, чтобы твой волк мог выбрать одну из них.

Узлы в моём животе ослабли, теперь, когда я знал, что это не было принятием желаемого за действительное или отчаянием, которое заставило меня поверить, что я запечатлелся на Эмме.

— Я не проводил. Это Эмма. Она единственная.

Мама резко вдохнула.

— Эмма? Ты уверен?

— Больше, чем когда-либо был уверен в чём-либо, — я рассказал им о прошлой ночи, умолчав о некоторых деталях. — Сначала я в это не поверил. Но как только я прикоснулся к ней, я понял, что она моя пара.

Она посмотрела на бабушку, потом снова на меня.

— Не скажу, что я не потрясена. Многие будут ошарашены.

Я скрестил руки на груди.

— Меня не волнует кто что думает.

— Это мой мальчик, — сказала бабушка с одобрительным кивком.

— Главное, чтобы ты был счастлив, — сказала мама. — А ты счастлив? Ты кажешься мне не таким расстроенным, как я ожидала после всех твоих разговоров о том, что не хочешь иметь пару.

— Я признаю, что пока что не хотел этого, но я не думал, что буду чувствовать такое к кому-то.

Их лица смягчились, и у мамы был такой вид, будто она вот-вот разрыдается.

— Ты её любишь? — спросила она.

Я вздохнул.

— Я думаю, что ещё слишком рано называть это любовью. Я очень дорожу ею и чувствую себя её защитником, но дело не только в этом. В ней есть что-то такое, что отличает её от всех девушек, с которыми я встречался. Мне нравится просто быть с ней.

— По-моему, это похоже на любовь, — съязвила бабушка. — Не могу дождаться встречи с этой молодой леди.

— Вы не возражаете, что она человек?

Мама нахмурилась.

— С какой стати нам возражать? Я думала, что Сара человек, а она мне как дочь. У меня будет ещё одна дочь, и я тоже буду любить её.

— И мне понравится любая девушка, которая сделает моего внука счастливым, — добавила бабушка. — Ты планируешь жить в Холмах или в городе после того, как спаришься?

— Я... не знаю, — медленно произнёс я, чувствуя, как жар разливается по моей груди при мысли о том, что мы с Эммой спариваемся.

Если бы всё было так просто.

— Я не уверен, что Эмма захочет меня как свою пару. Я ещё не рассказал ей о запечатлении.

— А почему она не захочет тебя? — потребовала ответа бабушка.

— Думаю, перед тем как она переехала сюда, у неё был плохой опыт общения с оборотнем. Я не знаю, что случилось, но это стало причиной её боязни. Ей потребовались недели, чтобы привыкнуть ко мне, — я потёр подбородок. — И без волка, я не уверен, что она может даже почувствовать запечатление.

Бабушка кивнула.

— У людей всё по-другому. Они не чувствуют притяжения, как волчица, пока не спарятся.

— Значит, она может решить не принять меня, — сказал я удручённо.

Я старался не думать о том, как ужасно было бы прожить свою жизнь, желая кого-то, кто не хотел меня.

Она шлёпнула меня по руке.

— Хватит об этом. Я знаю, как нетерпеливы запечатлённые самцы и как жаждут продолжить спаривание, но тебе придётся набраться терпения. Если ты ценишь эту девушку и хочешь, чтобы она стала твоей парой, тебе нужно показать ей, что ты достоин её доверия и любви.

Я подался вперёд.

— Как мне это сделать?

Она цыкнула на меня.

— Будь собой, глупый щенок. Она увидела в тебе нечто такое, что заставило её испытать к тебе симпатию, хотя она и боится нашего вида. Продолжай в том же духе, и она будет по уши влюблена в тебя, не успеешь оглянуться.

Я почувствовал, как напряжение покидает моё тело.

— Надеюсь, ты права.

— Я всегда права, — она пододвинула мне тарелку с пирогом. — А теперь доедай свой пирог, как хороший мальчик.

Я улыбнулся ей.

— Да, мэм.

ЭММА

— Эмма, сюда!