Убежище

— Мы не выяснили, как та термальная капсула попала туда, — продолжала Рэнди. — Однако, ясно, что она была мощной. Несмотря на крайне маленький размер, температура у нее была не меньше полумиллиона градусов. После того, как ты достаточно поправишься, чтобы свободно разговаривать, мы попытаемся восстановить, что произошло.

Он слегка кивнул, и от этого движения боль прокатилась по всему телу.

— Ну и хватит об этом, — сказала Рэнди. — Ты поправишься. Даже шрамов не останется. Тебе повезло, ты это знаешь?

Он знал, как знал и то, что это было не только везение. Солери спас его ценой собственной жизни.

А потом она сказала нечто немыслимое.

— Все, что мы нашли от другого бедняги, это его руку, все еще сжимающую портмоне. Она обгорела, но уцелела. Я отдала ее одному из наших математиков, и он вычертил две кривые, которые, возможно, совпадут. Ты был прав насчет его феноменальных способностей. Какая жалость, что он погиб.

Потрясенный Тэлбот закрыл глаза в безмолвном протесте. Она совершает ошибку, безумную абсолютно непостижимую ошибку. Он попытался сказать ей, но в горле было лишь какое-то бульканье.

— Не хлопай на меня глазами, — шутливо укорила она его. — Это правда. Самый низкий зарегистрированный коэффициент эмпатии ноль восемь, правильно? А у того человека было ноль пять. Математик не уверен, но полагает, что, может быть, и ниже.

Она красивым жестом убрала волосы с глаз.

— Пожалуй, мне не стоило никому об этом рассказывать. Невозможно поверить что показатель, который указывает кривая, реальный. В конце концов, человеческая вера не безгранична.

И вновь он попытался сказать ей, что погиб Солери. Солери! Но повязка была слишком тугой, а его слабость — слишком подавляющей.

Но как она могла так ошибиться? Да, у них с Солери были одинаковые костюмы, и покойник сжимал в руке его портмоне. Но женщина, которая была близка с Солери, которая видела его каждый день, наверняка знала бы…

Она наклонилась и легко коснулась губами его глаз.

— Не волнуйся, — сказала она. — Я избавилась от останков…и занесла его в платежную ведомость. В качестве временного назначенца, отчитывающегося только перед тобой. Через шесть месяцев мы устроим так, будто он погиб во время несчастного случая.

Глаза! Она ведь достаточно хорошо знала Солери, чтобы помнить, что глаза у погибшего были карие, а не серые. Женщины никогда не ошибаются в таких вещах. Он отчаянно заморгал, пытаясь привлечь ее внимание к своим глазам.

— Почему через шесть месяцев? — улыбнулась Рэнди, неверно истолковав его усилия. — Да потому что я пекусь об интересах компании. В противном случае нам пришлось бы выплачивать полное страховое пособие. А если он будет в платежной ведомости через шесть месяцев, страховой компании придется взять ответственность на себя. Его жалованье за полгода составит гораздо меньшую сумму, чем пособие по случаю смерти. Он умер, и его уже ничто не вернет, так что мы вполне можем сэкономить деньги.

Схема неплохая, да только он не Солери, он — тот самый «бедняга», которого она считает погибшим. Тэлбот в расстройстве застонал, и этот стон глухим протестом вырвался из его истерзанного и обожженного горла.

Тут же вновь появилась медсестра.

— Это все, мисс Фарелл. Он будет спать спокойнее, зная, что произошло, но, думаю, вы рассказали ему достаточно.

Рэнди наклонилась к нему.

— Все будет хорошо, — прошептала она. — Выздоравливай.

А потом сестра нашла незабинтованный участок у него на правом плече, воткнула иглу, и он больше уже ничего не чувствовал и не слышал.

Так продолжалось последующие несколько дней. Он периодически приходил в себя, потом снова погружался в сон, очень смутно и как-то словно бы издалека воспринимая происходящее. Время от времени он чувствовал себя крепче, но у сестры был наготове шприц, и она всегда использовала его. Они, явно, вознамерились позаботиться о том, чтобы он не напрягался преждевременно.

Наконец, настал день, когда сестры рядом не оказалось. Очевидно, было решено, что он уже готов вновь присоединиться к живым. Тэлбот лежал, не шевелясь, и глядел на свои сложенные руки. Правая рука была забинтована, левая — нет. Он поднес обе руки к лицу. Повязка стала тоньше.

Рано или поздно, сказал он себе, повязки снимут, и что тогда? Тогда правда станет очевидна всем. В незавидное, однако, положение он попал. Он пришел в кабинет Солери в такой ранний час, что его никто не видел. Только Солери мог поручиться за честность его намерений, а Солери мертв. Рэнди сделала только хуже своей глупой попыткой замолчать дело. Он здорово влип и понятия не имеет, что из всего этого получится.

Тэлбот осторожно сел. Он принял решение. Ему надо удрать из больницы. Он понимал, что это глупо, но остановить себя не мог. Свесив ноги с края кровати, с облегчением обнаружил, что может стоять. Пару раз опасно покачнувшись, он все же выпрямился.