Убежище

– Если этот мужчина – действительно тот, кто причинил ей зло, это вызовет ощутимые перемены. Ее убежище даст трещину и со временем разрушится, поскольку ему больше незачем будет существовать. Но этот процесс может занять несколько дней, недель или даже лет. Если только…

– Если только?

– Если только доказательства неопровержимы. И тогда она гораздо быстрее придет в себя.

– Как думаете, этого будет достаточно?

Дамьен достал из конверта увеличенный фотоснимок трупа и положил его на стол Вероники. На голове пострадавшего был приклеен желтый стикер. Только широкая лужа крови позволяла догадываться о жестокости, скрытой под квадратным листком. Молодая женщина не выказала ни отвращения, ни потрясения. Выражение ее лица осталось нейтральным, профессиональным. Психиатр явно не была новичком, как он решил во время их первой встречи. Она некоторое время изучала фотографию, пытаясь связать этот труп с Сандриной.

– Кто это?

– Франк Вернст.

– Фермер, фигурирующий в начале рассказа? – удивилась психиатр.

– Да. Видимо, одна из так называемых вех в воспоминаниях Сандрины.

– Вы нашли кого-то еще… кто мог бы представлять собой вехи?

– Пока нет. Но мне еще нужно кое-что проверить.

– О боже, – вздохнула Вероника, откидываясь на спинку стула. – Все это не к добру…

– Что вы имеете в виду?

– Время нередко играет важную роль в построении убежища. Его использование может быть как реальным, так и искаженным… Например, в рассказе Сандрины первая указанная дата – 1949 год. Но мы ведь с вами понимаем, что она не может быть знакома с этим периодом, поскольку ей от силы тридцать лет?

– Согласен, – кивнул Дамьен.

– Значит, 1949 год не является реальным моментом. Это искаженное время, цель которого – символизировать долгий период. Сама Сандрина несколько раз повторяет, что время – понятие непостоянное.

– Значит, вы считаете, что…

– Я считаю, что ее удерживали силой не в течение нескольких недель или месяцев, а гораздо дольше, наверняка несколько лет. Иначе ее рассказ не начинался бы с такой далекой даты. И если этот мужчина – человек, от которого она надеется сбежать, тот факт, что он упоминается в самом начале истории, означает, что он был рядом с ней весь этот долгий период…

– Я искал только среди недавно пропавших… – пробормотал Дамьен, поняв свою ошибку.

– Самое время поинтересоваться более ранними исчезновениями.

– Большинство дел со временем закрывается, – сообщил он. – Если Сандрину похитили, к примеру, когда ей было пятнадцать лет, дело могли классифицировать как возможный побег. Отсутствие трупа и подростковый возраст, как правило, склоняют весы в эту сторону.

– Значит, множество детей исчезает, а дела просто закрывают… Чтобы не перегружать систему правосудия, – с сожалением произнесла Вероника.

– Мы можем с ней поговорить?

– Что? Сейчас?

Дамьен достал из конверта другой снимок. На нем был виден матрас, а также цепь, прикрепленная к стене. Не нужно было никаких объяснений, чтобы понять смысл этой сцены.

– Вы были правы. С самого начала. Кровь, обнаруженная внутри металлического кольца, совпадает с кровью Сандрины. И судя по вашим словам, это длилось несколько лет.

– Я… Нужно ее подготовить. Я имею в виду в ее состоянии следует принять меры предосторожности. Вы должны будете подписать соответствующий документ.

– Подпишу, – заверил ее инспектор.

– И вы позволите мне вести разговор, – добавила она.

– Разумеется, вы же психиатр.

– Я подготовлю дозу седативных препаратов, – объяснила Вероника. – Если она выйдет из своей посттравматической амнезии и откроет дверь своего убежища, это может быть очень болезненно для нее, даже разрушительно. Ее реакция, возможно, будет не такой, как вы ожидаете. Плюс к этому поблизости будет медсестра, на случай осложнений, нам не стоит рисковать…

– Я не буду вмешиваться, – пообещал Дамьен. – Я просто хочу, чтобы она знала, что ей больше нечего опасаться. Я составлю список важных пунктов рассказа, которые могут быть полезны следствию.

– Хорошо, вы можете остаться здесь, я постараюсь все быстро организовать.

Вероника вышла из кабинета и вернулась полчаса спустя. Напряжение в ее голосе выдавало тревогу. Она прекрасно понимала, что Сандрина может тяжело отреагировать на психологический шок от возвращения в реальность. Ведь она чувствовала себя в безопасности в своем тщательно воздвигнутом убежище, а через несколько мгновений ее вытащат из этого спокойного места, чтобы поставить перед лицом жестокой и леденящей правды. На самом деле, вновь обретя память, жертва заново переживет все, от чего пыталась укрыться, но теперь ее мозг будет открыт для страданий, от которых он ранее сумел отключиться.