Убежище, или Повесть иных времен

беспокоясь обо мне и пренебрегая опасностью, возвратился почти к самому

Аббатству) появился из тени деревьев и голосом, прогнавшим прочь все мои

страхи, приветствовал мое возвращение к свободе. Он вскочил на коня,

которого наш проводник еще раньше привел для него. Спасение от беды

заставило меня забыть об усталости и почувствовать себя в безопасности.

Поначалу мысли мои были заняты недавними событиями, и во время пауз

в разговоре, неизбежно возникавших из-за присутствия чужого человека,

воображение возвращало меня в подземелье: мне рисовались испуг и ужас,

которые разбойники, в свою очередь, должны были испытать, обнаружив, что

обречены на тот жребий, который уготовили нам. Потом я обратилась

мыслями к королевскому двору: я словно видела Елизавету, кипящую тайным

гневом, и беспомощную, благородную Эллинор, на которую одну, поскольку она

находится рядом, этот гнев должен обрушиться. Я очень полагалась на

дружескую заботу всего семейства Сидней, но вряд ли могла надеяться, что даже

они смогут уберечь Эллинор от преследований королевы. Я знала, что

письмо, которое лорд Лейстер распорядился доставить Елизавете через два часа

после нашего отъезда, подтвержденное самим фактом отъезда, неминуемо

разъяснит ей тайну нашего брака, что тотчас опровергнет его вымысел

относительно нашего происхождения. И я не сомневалась, что будут

использованы все средства, чтобы до конца проникнуть в тайну, а натуры

невеликодушные, увы, слишком часто обрушивают свой гнев на ту жертву, которую

жестокая судьба поместила к ним всего ближе.

Однако в спешке и смятении, сопутствовавших нашему отъезду, мы не

смогли взять сестру с собой; к тому же в ту несчастную минуту ее было

невозможно отыскать, и все, что мы смогли сделать для ее безопасности, это

живейшим образом поручить ее заботам тех немногих друзей, которые, как мы

надеялись, останутся таковыми, когда все откроется. Пока Эллинор полна

решимости хранить свою тайну, королева от нее ничего не добьется, а сила духа

и предусмотрительность, неоднократно проявленные моей сестрой, убеждали

меня, что ей под силу даже это тяжелейшее испытание. Но когда я думала о

бесстыдных допросах, об оскорблениях, с которыми она неизбежно

столкнется, сердце мое обливалось кровью. Чувствовать, что на тебя направлены все

глаза, о тебе судачат все языки, — о, как нужна ей была верная опора в

сознании своей безвинности и в родовой королевской гордости!

В наши планы входило, если нам посчастливится благополучно добраться

до Франции, оставаться там инкогнито до тех пор, пока посланные из Англии

не сообщат нам, в какой степени раскрыт заговор Бэббингтона и в

особенности осведомленность о нем лорда Лейстера. Если бы его доля участия в

планах заговорщиков осталась нераскрытой, милорд мог бы безбоязненно

обнаружить себя, ибо тайный брак был преступлением лишь в глазах Елизаветы.

Слишком хорошо зная, что королевскому фавориту всегда надлежит

помнить о ненадежности своего положения, лорд Лейстер позаботился

разместить большие суммы у различных негоциантов в нескольких странах. Сейчас

эти деньги стали его единственным, но отнюдь не малым достоянием. Если

же, напротив, оказалось бы, что Елизавета проникла в эту опасную тайну,

относительно которой ему можно было вменить в вину лишь умолчание, то

обвинение в государственной измене могло поставить под угрозу его

безопасность во Франции, и даже едва ли не во всей Европе. Тогда для спасения его

жизни нам пришлось продолжать скрываться, пока жива Елизавета.

Хотя с самого младенчества я была лишена всякой связи с родней, ничто

не могло уничтожить в моем сердце жажду родственных чувств. Не смея

направить взор в сторону матери, я страстно желала свидеться с единственной

оставшейся в живых сестрой моего отца, Маргарет, леди Мортимер. Воспи-

танная вместе с покойной королевой в католической вере, она вышла замуж

за генерала, который занимал многие значительные посты во времена

правления Филиппа и Марии. Переворот в политике и религии, вызванный

восшествием на престол Елизаветы, оказался для нее роковым, лишив ее многих

почестей и удовольствий. Генерал, лорд Мортимер, последовал за

овдовевшим королем в Испанию и благодаря его милостям сделал большое

состояние, позволявшее ему устроить свою судьбу по собственному разумению, но

внезапная смерть решила за него. Вдова удалилась в Нормандию, где в Руане

ее сестра была в то время аббатисой, оставив младшего сына на службе у

Филиппа, а старшего — в армии Франциска Второго. От природы наделенная

характером деятельным, она не могла порвать с мирской жизнью, хотя и

питала к ней отвращение, и значительную часть огромного состояния,

оставленного ей матерью и мужем, щедро тратила, помогая всем находящимся в

изгнании врагам Елизаветы. Побуждаемая тщетной надеждой когда-нибудь

увидеть своего несчастного брата на троне рядом с королевой Шотландии, она

ревностно участвовала в подготовке этого союза и даже, в очередной раз

покинув монастырь, отправилась в Рим, где не жалела ни трудов, ни денег,

чтобы заручиться дружбой тех, в чьей власти было санкционировать и утвердить