Убежище, или Повесть иных времен

мне силы и бодрость, и порыв радости охватил меня. Наконец собрались

немногочисленные матросы, я с легким сердцем спустилась в убогую лодку, и

она быстро понесла нас к судну, на котором нам предстояло плыть, как вдруг

на берегу показались два всадника — во весь опор они мчались к воде,

отчаянными криками умоляя нас вернуться. Я встревожилась и стала просить

матросов грести быстрее, суля им несметные богатства, но Артур решительно

заявил, что голос ему знаком, и, не слушая моих доводов, развернул лодку. Я

обвила руками своего супруга, так, словно сердце мое могло распахнуться и

спрятать его, а потом, не слыша его увещеваний, что два человека, как бы ни

были враждебны их намерения, нам не опасны, я лишилась чувств. Очнулась

я в каюте, склонившись на грудь лорда Лейстера, а передо мной стоял на

коленях юноша, прижимая к губам то одну мою руку, то другую.

— Взгляни, любимая, — воскликнул милорд, — кого судьба соединила с

нами в изгнании.

— Ах, лучше не смотрите, милая Матильда, — отозвалась мисс Сесил (ибо

это была она, переодетая в мужской наряд). — Сначала решите, как должно

встретить себялюбивую подругу, дерзнувшую переплести свою судьбу с

вашей. Однако выслушайте, прежде чем судить, — поднимаясь, добавила она с

кротким достоинством, придававшим невыразимое очарование румянцу,

который то вспыхивал, то исчезал на ее щеках. — Я без утайки открою сердце

вам обоим. Тщетно было бы пытаться скрыть от лорда Лейстера мою

сердечную слабость, которую столькие обстоятельства уже обнаружили. От меня

зависит придать ей достоинство. Известие о вашем браке, добрые мои друзья,

погасило последнюю слабую надежду, что таилась еще в моем сердце.

Убедившись, что моя привязанность никогда не сможет дать ему счастья, я сразу

решила, что она станет для него предметом гордости. Себялюбивое чувство

отступило перед высоким помыслом. Иначе как смогла бы я в ту ночь

вывести его в сад, посмотреть на него в последний раз, как я тогда думала, и не

уронить ни единой слезы? В один миг я увидела все достоинства, все очарование

той, которую он избрал. Ненавидеть ли мне ее за то, что ей принадлежит все,

к чему я стремилась, за то, что она приняла это высокое отличие, которое

дается не за юность, красоту, достоинства и богатство, а лишь как

драгоценнейший дар щедрого Провидения? Ах, нет — сердце мое было справедливо и

приняло ее и разделило свою любовь между нею и лордом Лейстером.

Озабоченная лишь успехом их побега, я почти забыла о слугах, оставленных караулить

в Убежище, и о чудовищах, населивших его. Я воображала себе то время,

когда для вас минут все опасности и вы будете порой думать о той, которая

может думать только о вас. Я услышала, как вы вздыхаете, и, пожелав,

чтобы память обо мне лишь смягчала, а не ранила ваши сердца, вздохнула сама.

Из этих грез меня грубо вернул к действительности голос нашего

управляющего, который, стремительно вбежав в комнату, своим известием ужаснул

меня до глубины души.

«Радуйтесь, госпожа моя, радуйтесь! — восклицал он в своем

чистосердечном рвении. — Видно, этой незнакомке было на роду написано послужить

вам. Мы должны неустанно благодарить Небеса за их чудесное

вмешательство. Некоторое время тому назад, когда мы уже устали караулить в

подземелье, вдруг послышались голоса. Они приближались, и каждый из нас призвал

на помощь все свое мужество. Вскоре загремел засов и появился один из

разбойников. Его дерзкий вид сменился мертвенной бледностью (заметной в

свете факелов, горевших у него за спиной), когда двое наших людей схватили

его за руки, а третий приставил ему ко лбу пистолет. Проклятие, которое он

пробормотал, предупредило его сообщников, и с обеих сторон грянули

выстрелы. Мы устремились вперед, не оглядываясь на упавших и преследуя

остальных по переходам подземелья, захватили их всех, и, как нам кажется,

неожиданность едва ли не вполовину ослабила их способность

сопротивляться. В самом большом помещении этого странного места мы обнаружили

(представьте, как мы изумились, сударыня) нашего господина с неизвестной

дамой и трех наших товарищей-слуг. Все они только что были доставлены

туда разбойниками и связаны, и, без сомнения, ужасная смерть ждала их, если

бы не это удивительное событие».

Мы с отцом давно чужды другу другу, — продолжала свой рассказ мисс

Сесил, — но я не могла услышать о его чудесном избавлении иначе, чем с

живейшей радостью. Она, однако, несколько померкла, когда я вспомнила о

трупе Уильямса. Я понимала, что мне предстоит объяснить его присутствие

человеку, имеющему право потребовать отчета и достаточно решимости, чтобы

вынести мне приговор. Отец уже несколько минут находился в доме, а я,

теряясь в разнообразных планах, все не решалась выйти из своей приемной,

пока появление лорда Бэрли не преградило мне путь из нее. Едва дыша, я

молча поднялась и, склонившись перед ним, слезами выказала свою дочернюю

почтительность и радость. «Я знаю все, что ты можешь сказать, дитя мое, —

воскликнул он нетерпеливо, — знаю, как было обнаружено это ужасное

место. Но где лорд Лейстер и его дама?» Онемев при этом вопросе, столь ясном