Убежище, или Повесть иных времен

оскорбляла его почти так же, как та, которую я столь очевидно проявила.

Великодушный Эссекс, уважая мой душевный покой и добродетель, после

еще одной бесплодной попытки убедить меня свидеться с ним, согласился

следовать предначертанным мною путем, удовлетворяясь моей верностью ему,

поклялся свято беречь те чувства, которые я позволила ему сохранить. Я не

нуждалась в дружеских известиях о человеке, голос которого был голосом

королевства. К счастью, мне внятен был этот голос, подхваченный молвою.

Поэтому я нежно простилась с леди Пемброк и, мешая слезы прощания с

сотнями невысказанных благословений, поддерживая себя сознанием, что

поступаю как должно, и гордясь собой за это, я обратилась лицом к своей судьбе,

решившись не жалеть усилий, чтобы сделать ее приемлемой.

Сент-Винсентское Аббатство вновь приняло меня. Лорд Арлингтон купил

поместье сразу после свадьбы не столько из-за присущего ему очарования,

сколько оттого, что прилегающие земли давали простор для всевозможных

сельских развлечений. Здесь я наконец перевела дыхание и, отдавшись

грустному покою, которым одаривает даже плачевная судьба, когда обретает

определенность, призвала себе на помощь спасительные нравственные и

религиозные принципы. Я направила свои еще нетвердые шаги к тем жилищам,

которых не миновали невзгоды, и, помогая дарами и словом утешения

несчастным, поверженным судьбою, согревала свое сердце отраженным светом той

заботы, которую проявляла о них. Я собрала в Аббатстве болезненных и

убогих детей и, пока их сверстники, которых природа наделила крепким

здоровьем, приобщались к крестьянскому труду, обучала их ткать гобелены,

плести кружева, читать, писать, играть на музыкальных инструментах —

сообразно их полу и возрасту. В окружении этих трогательных созданий, которые в

щедрости искусства находили теперь прибежище от несправедливости к ним

природы, я порой прикасалась к струнам лютни с чувством столь

возвышенным, что воображение устраняло все телесные несовершенства моих

маленьких слушателей, окрашивало их лица нежнейшим цветом утренней зари, и я

словно видела, как падают с них жалкие одежды несчастного человеческого

жребия и легкие крылья бессмертия увлекают их к небесам. Стремясь этими

и всеми иными доступными мне средствами заглушить бесплодные

сожаления об утраченном счастье, которые продолжали яростно осаждать мое

сердце, я заполнила неустанными занятиями долгий-долгий год. Часто ноги сами

приводили меня к моей келье и к Убежищу. Часто на знакомых извилистых

тропинках в лесной чаще, где некогда вдвоем мы распевали беззаботно и

звонко, как птицы вокруг нас, я останавливалась, сестра моя, и орошала

горькими слезами драгоценные напоминания о невозвратных днях.

Зная, что не смогла бы вынести малейшего сомнения или расспросов

относительно моих поступков, я взяла себе за правило не выходить за ворота без

сопровождения, и все же лорд Арлингтон возымел неприязнь к этому

одинокому приюту, и неприязнь его с каждым днем возрастала: я не пожелала в

угоду ему совершенно отречься от тех немногих невинных развлечений,

которые доступны в уединении. Увы, из его поведения мне стало ясно, что

ревность, эта самая неутомимая и ненасытная из всех наших страстей,

становится привычкой, даже будучи изгнанной из сердца. Если бы в любви его

присутствовала утонченность, свойственная страсти благородных натур, он бы

почувствовал, что несчастная привязанность черпает силы в одиночестве, среди

домашних стен; когда же человек отваживается покинуть эти стены, он

являет благородную решимость бороться со своим чувством. Множество раз он

следовал за мною по пятам, он вторгался в мое уединение. Ему словно бы

доставляло удовольствие наблюдать мои слезы и горестные сожаления,

виновником которых он некогда стал.

Старческое слабоумие королевы с каждым днем становилось все

очевиднее, и даже пощечина, данная ею Эссексу в одном из ее припадков бешеного

гнева, более посрамила ее, чем его. Его бесстрашное негодование, его

дерзкая, неслыханная при дворе откровенность, его надменный уход — каждый

его поступок утверждал меня в том восхищении, на которое, как я считала, я

все еще имею право. Безграничная власть, которой он впоследствии, после

примирения с ним Елизаветы, пользовался, свидетельствовала о том, как

безгранична была ее привязанность. Елизавета, жестокая, безжалостная ко мне

во всем остальном, на этот раз ценою своего унижения даровала мне

исполнение единственного желания, которое мне дозволено было сохранить.

После нескольких безуспешных попыток добиться высокого положения

при дворе лорд Арлингтон почел себя обойденным и, удалившись в поместье,

докучал мне своим присутствием круглый год. Но, не имея ни вкуса к ученым

занятиям, ни тех интересов, которые сам собой подсказывает развитой ум, он

должен был постоянно искать, чем бы занять себя. Соколиная охота, охота с

гончими, рыбная ловля заполняли собою однообразные годы, и редкий вечер

не завершался пьянством в охотничьей компании. Ту апатию, в которую по-

грузились мои чувства, он по недалекости ума принял за полное довольство.