Убежище в горах

— Так оно и есть. Мое единственное спасение в том, что если у меня нет прямого контакта с растением, то реакция протекает довольно мягко.

Некоторое время мы просидели молча, пока я обдумывал его историю и прикидывал, а не подвергал ли я его опасности ранее. Я проводил довольно много времени на природе, занимаясь загонами для кроликов и рыская по лесу в поисках чего-нибудь съестного. Между нами также была пара весьма впечатляющих эпизодов близости, когда я касался и ласкал самые чувственные части его тела.

По моему телу пробежала дрожь от этих воспоминаний, и я постарался загасить пожар в моей крови, прежде чем мое тело среагировало. Было слишком просто снова пересечь эту черту и забыть обо всем, что я хотел обсудить. Аспен был покорен и податлив оба раза, и у меня не было никаких причин полагать, что сегодня все может быть по-другому.

— Итак, — Аспен вырвал меня из потока моих мыслей, — у тебя уже была возможность изучить документы, которые я предоставил тебе?

— У меня складывается впечатление, что ты всеми силами хочешь выманить меня из единственного убежища, которое я нашел после того, как покинул Крикстоун.

— Это не так. Моей целью было лишь проинформировать тебя. У меня такое ощущение, что ты настолько зациклился на одном, что совсем не видишь того, где может крыться реальная угроза.

Угроза. Аспен признавал, что она есть, но я не был уверен, что он осознает, что его расследование ввергло его в круговорот проблем.

— Я обдумывал возможные варианты.

— И к чему ты пришел?

— Мне нужно еще разобраться кое в чем.

Аспен прислонился спиной к каменному выступу за нашими спинами и притянул меня к себе, чтобы я присоединился к нему. Выступ был довольно невелик, поэтому наши плечи соприкасались, когда мы делили столь тесное пространство.

Прежде чем я успел открыть рот, чтобы хоть что-то пояснить, рука Аспена скользнула мне на бедро и слегка сжала его.

— Я на твоей стороне, просто знай это.

Так ли это? И моя ли эта сторона?

Я наблюдал за его рукой, пока его большой палец скользил по поверхности моего бедра, как будто это было в порядке вещей. Это невинное действие вновь разожгло пожар в моей крови, который я так хотел игнорировать, и я одернул себя, чтобы иметь возможность продолжать.

— Ты говорил с моей матерью лишь однажды?

— Нет. Я созванивался с ней довольно часто. С тех пор, как она узнала, что с тобой все в порядке, ей хочется быть в курсе. Она хочет наконец-то узнать, удалось ли мне, в конце концов, убедить твою упрямую задницу вернуться домой.

Он навалился всем своим весом на мое плечо, подталкивая меня и тем самым показывая, что говорит об этом с долей шутки.

— Вот как… И каким был ее голос? Она казалась взволнованной? В ее голосе слышалась встревоженность… или… я не знаю, может быть складывалось впечатление, что кто-то вынуждает ее вытягивать информацию из тебя? Неужели она совсем не была напугана?

Рука Аспена сжала мою ногу сильнее, когда он посмотрел на меня. Он развернул мое лицо к себе, нежно коснувшись моего подбородка.

— Хаксли, она беспокоится только о благополучии своего сына. И ни о чем более.

— Но если они узнают, что он знает о моем местоположении, тогда...

Его пальцы коснулись моих губ, не давая мне договорить.

— Она совсем не напугана. Никто не тянет из нее информацию о тебе, и она в полной безопасности.

— Откуда у тебя такая уверенность? — произнес я сквозь его пальцы. — Эти люди не остановятся не перед чем, если они пронюхают, что моя мать...

Его рука полностью закрыла мне рот, и он прислонился своим лбом к моему, пристально смотря мне в глаза. Глубокий небесный свет, исходящий от них, слегка утихомирил мое сердцебиение, но не настолько, чтобы я отступил от этой темы. Как я мог думать о возвращении домой, если все еще не взвесил все риски? Как я мог...

— Не хочешь сам поговорить с ней?

Я больше не мог ни о чем думать и чуть не упал с выступа. Рука Аспена еще сильнее сжала мое бедро, а другая его рука скользнула мне за спину и становилась на затылке, удерживая меня на месте.

— Успокойся. Это был всего лишь вопрос, и ты можешь ответить отказом. Просто, возможно, услышав голос своей матери, ты сам сможешь судить о том, как он звучит.

Отчаянно ища в себе силы ответить и испытывая неприязнь к притяжению Аспена, я вырвался из его хватки и спрыгнул с насиженного места, чтобы иметь возможность собраться мыслями. Мой разум плыл от того, что Аспен был настолько близко, а я не мог позволить ему, чтобы он затуманил мои мысли. Его заботливые прикосновения сбивали меня с рационального пути, а это было опасно.

— Черт возьми, ты не должен предлагать мне такого, — прорычал я, но собравшись, продолжил менее агрессивно: — я не уверен, что ты даешь себе отчет, насколько все серьезно.

— Я понимаю, что это пугает тебя, — Аспен сдвинулся к краю выступа. — Я знаю, что ты видишь массу рисков в том, чтобы вернуться домой, но какой вред может быть от телефонного разговора с матерью? Прошло пять лет, Хаксли, и эта женщина не находит себе места. Ты ее сын. Она тоскует по тебе.