Убийства и кексики. Детективное агентство «Благотворительный магазин»

– Еписко-чего-чего? – тихонько уточнила Сью.

Фиона боялась, что им предстоит перебрать список всех христианских конфессий, а потом перейти к другим религиям, и это займет очень много времени, поэтому она не выдержала:

– Простите, вы Джун?

– А кто спрашивает? Мне не надо бесплатно менять стеклопакеты! Будьте любезны вычеркнуть мое имя из своих рекламных списков и оставить меня в покое!

– Нас никто не посылал к вам, – сообщила Сью. – Мы друзья Сары Браун.

Последовала пауза.

– Она должна вам денег?

– Э-э, нет.

– Вы ведь знаете, что она умерла?

Для того, кого Сара Браун называла «Святой Джун», женщина отвечала слишком прямолинейно, ставя свой божественный ангельский статус под сомнение.

– Мы можем с вами поговорить? – спросила Фиона.

– Этим мы и занимаемся, разве нет?

– Я имела в виду с открытой дверью.

– О, нет. Я эту уловку знаю. Заставите открыть дверь, а потом и меня найдут мертвой, как мою соседку.

Фиона переглянулась со Сью. Она не подумала, что Джун может отвечать так резко из-за страха от того, что произошло всего в нескольких метрах от ее двери. Им стоит быть более чуткими. Пытаясь ее успокоить, Фиона заговорила мягче:

– Пожалуйста, мы друзья Сары. Работаем в благотворительном магазинчике «Собачкам нужен уютный дом». Сара ходила на наши кофейные вторники.

Через несколько секунд многочисленные замки и задвижки защелкали, открываясь.

Дверь распахнулась, и на пороге Фиона со Сью увидели женщину лет шестидесяти, примерно одного возраста с Дэйзи, но худую как палка, с шапкой короткостриженых седых волос и осунувшимся лицом. Темно-синяя рыбацкая толстовка висела на ней как на вешалке.

Фиона, сочувственно улыбнувшись, принесла свои соболезнования:

– Мы очень огорчились, узнав о кончине вашей соседки.

Не глядя им в глаза, Джун ответила:

– Она не скончалась. Ее убили.

– Какой, должно быть, шок для вас. Вы в это время находились дома? – спросила Сью.

– Нет, бегала по всяким поручениям, – выплюнула Джун, точно слова были ядом, высосанным из раны. – Слушайте, полицейские сказали, что я не должна об этом говорить.

– Да, разумеется, – кивнула Фиона. – А другие соседи Сары? Они что-то видели?

– Не-а. Сильвия все еще в круизе, – с заметной горечью ответила Джун. Фиона не могла решить, завидует она, сердится или и то, и другое сразу.

– Она точно в отъезде? – уточнила Сью.

– Да! – рявкнула Джун. – Заставила меня сад поливать за нее, забирать почту и стричь газон. Наверное, я была бы в курсе, если б она вернулась!

Ее сварливые ответы застали подруг врасплох. Святая Джун, похоже, была святой покровительницей раздражительных соседей. Беседа, прервавшись, уступила место неловкому молчанию.

Нарушила его сама Джун:

– Полагаю, я должна поблагодарить вас за эти кофейные вторники.

– О, э-э, да не за что, – не сумев скрыть замешательства, ответила Фиона.

– Да, я их просто обожала. Только тогда у меня выдавалась свободная минутка.

– Простите? – переспросила Сью.

– Ну, я знаю, что о мертвых или хорошо, или ничего, но когда Сара уходила к вам, то не доставала меня. И мне не приходилось прыгать вокруг нее. А обычно было как: «Джун, сделай то, Джун, сделай это. Джун, вытащи мусорные баки. Джун, выдерни сорняки из мощеной дорожки. Джун, вдень крючки в шторы. Джун, закажи мне продукты в интернете».

– Так Сара сама в интернете не сидела?

– Господи, нет. Она нашла себе дурочку. Повезло, что я не вожу машину, а то пришлось бы работать ее личным водителем и каждый день возить Сару в общественный центр. Когда отменили микроавтобус, начался сущий кошмар. Ходила тут, жаловалась без конца. У меня от нее даже ухо разболелось. Она всем говорила, что Мэлори – Антихрист. Называла ее дефективной.

Джун описывала совершенно незнакомую Фионе Сару Браун. Щедрая, отчаянно независимая, Сара Браун, которую знала Фиона, никогда не жаловалась – только на ситуацию с Мэлори и микроавтобусом. Может, у Фионы с самого начала сложилось о ней неверное впечатление? Может, Сара Браун приберегала вечно недовольную версию себя для соседки, а более разумную показывала остальным? Или Джун преувеличивала, играя роль несправедливо обиженной жертвы для отвода глаз?

Тут открылась дверь элегантного георгианского коттеджа через дорогу, густо заросшего плющом. В проеме медленно появился старичок лет восьмидесяти, осторожно передвигающий ноги.

Джун застонала и скорчила гримасу, пробормотав «Ну что еще?!» себе под нос.

Старичок, явно страдающий болезненным плоскостопием, с трудом прошаркал к концу своей подъездной дорожки, одной рукой опираясь на деревянную клюку, а в другой сжимая клочок бумаги так, будто от него зависела его жизнь.

– Джун! Джун! – мелодраматично выкрикнул он.

И точно затмение вдруг уступило место солнцу, «Несчастная Джун» в мгновение ока стала «Джун Жизнерадостной», святой, о которой они были столько наслышаны. Сбежав по крыльцу, она поспешила через дорогу к старику:

– Кеннет, вы в порядке?

– Джун, мне нужен рецепт! Лодыжки меня изводят. Ненавижу быть тебе обузой, но это срочно. Ты не могла бы?..

– Ну что вы, Кеннет, какая обуза, – Джун забрала рецепт. – Что-нибудь еще нужно?