Убийства и кексики. Детективное агентство «Благотворительный магазин»

– Ну, раз уж ты спросила, мне бы не помешала сельтерская вода, подлечить желудок. После вчерашнего пастушьего пирога у меня отрыжка.

– Без проблем. Мы должны за вами присматривать, – она легонько коснулась его запястья, показывая, что все в порядке.

– Спасибо, Джун. Не знаю, что бы без тебя делал.

– Рада помочь.

Она уже собиралась возвращаться, но Кеннет ее остановил с еще одним заданием:

– О, и когда у тебя будет минутка, сможешь перенастроить мне спутниковую тарелку? Там такая неразбериха.

– Да, конечно. Загляну позже, – ответила Джун с милой улыбкой, но ее выдавали поникшие плечи, отражавшие чувство безысходности, которое она старалась скрыть.

По дороге обратно все следы «Святой Джун» исчезли, и сейчас женщина снова надулась, как мышь на крупу, – мышь, находящаяся на грани нервного срыва. В ее глазах горело раздражение, и она так стиснула в кулаке записку с рецептом, что Фиона засомневалась, сумеет ли врач там что-то разобрать.

– Ни минуты покоя, – пожаловалась она, подойдя к Фионе и Неравнодушной Сью. Пыхтя и ворча, женщина выудила из кармана ручку и разгладила помятую записку. Пристроив листок на кормушке для птиц, Джун принялась писать, с силой нажимая на ручку, чуть не протыкая бумагу.

– Знаете, до смерти Сары меня донимали все трое, каждую минуту, каждый божий день. Сильвия, Сара и Кеннет. Будто живешь в Бермудском треугольнике из престарелых. Все трое слоняются по своим огромным домам, за которыми уже не хватает сил присматривать, – говоря это, Джун размахивала запиской с рецептом, точно сердитый Невилл Чемберлен[32].

Фиона вдруг осознала, что Джун была одной из тех, кому пресловутая английская вежливость не давала сказать слово «нет».

Один раз предложив помочь, в итоге она зашла так далеко, что теперь просто не могла отступить. Сама загнала себя в петлю услужливости. В тюрьму любезности. Джун постоянно на все соглашалась, и теперь скрытая горечь выливалась из нее, точно токсичные отходы из ржавой бочки. Делало ли это ее убийцей? Вот что им предстояло выяснить.

– Дамы, прошу простить, – процедила Джун сквозь стиснутые зубы, – мне надо забрать рецепт.

– Мы можем его забрать, – предложила Фиона.

Джун чуть не упала от изумления.

– Что?

– Я сказала, мы можем его забрать и привезти вам.

– Вы серьезно? – придя в себя, переспросила Джун.

– Ну конечно, почему нет?

– Кеннет никому не доверяет забирать свои рецепты. Только мне.

– Кеннету и не нужно знать, – заговорщицки постучала себя по носу Неравнодушная Сью. – Мы заберем рецепт и кинем вам в почтовый ящик. Ничего страшного не случится.

Губы Джун робко дернулись в лукавой улыбке: она не могла поверить своей удаче.

– А если у врача возникнут вопросы? Там стоит мое имя, а не ваше.

– Какой у вас номер? – Фиона достала телефон. – Уверена, все пройдет хорошо, просто на всякий случай.

Джун не пришлось просить дважды, и она тут же продиктовала номер.

– Может, и почту заодно? – предложила Фиона. – Чтобы точно все предусмотреть. Дополнительные меры предосторожности.

Джун не собиралась смотреть дареному фармацевтическому коню в зубы:

– Почта June2111@simbian.net.

Возможность сама плыла в руки, и Фиона воспользовалась ей, чтобы узнать значение цифр:

– О, а почему именно два, один, один и один?

– День рождения отца. Родился в ноябре 1921 года.

– Ваши родители тоже жили здесь? – спросила Сью.

– О, да. Родились и выросли в Саутборне, как и я.

– Отлично. Теперь оставим вас отдыхать и пойдем за рецептом. Кстати, я Фиона, а это Сью.

– Спасибо вам. Спасибо вам обеим. Это так мило. Никто никогда не предлагал мне с чем-то помочь. Теперь я понимаю, почему Сара так высоко о вас отзывалась, – Джун выглядела искренне тронутой, у нее чуть ли не слезы на глаза навернулись.

Фиона ободряюще коснулась ее руки:

– Нам правда не сложно. Кстати, вы не знаете никого по имени Йен Ричард или Шэрон Миллер?

Джун шмыгнула носом, сглотнув подступающие слезы.

– Вроде бы нет. Это друзья Сары?

Фиона не стала отвечать и махнула рукой:

– Нет-нет, не важно. Мы в два счета вернемся.

Попрощавшись с Джун, которая выглядела куда более довольной, чем когда они встретились, Фиона спросила Сью:

– Ну, что думаешь? – у самой Фионы мозг лихорадочно работал.

Сью фыркнула:

– Она, пожалуй, самый несчастный человек из всех, кого я встречала. Вся как натянутая струна – или как неудачная подтяжка лица. Ни капли скорби из-за смерти Сары. У нее точно был мотив.

– И я так думаю. Но есть две нестыковки: во-первых, Джун не пыталась скрыть своего отношения. Она вполне открыто выражает, а перед нами еще и преувеличивает свое недовольство тем, что должна бегать по поручениям соседей. Следуя этой логике, у нее и правда был мотив убить Сару, но тогда Джун скорее захотела бы убить остальных соседей, а не Йена Ричарда и эту Шэрон Миллер, которых, как она говорит, даже не знает.

– Ты думаешь, она врет? – Неравнодушная Сью даже притормозила.

– Не совсем. То есть Джун хорошая актриса, у нее получается морочить людям головы. Но это обман в духе «у меня все хорошо» и «я буду страдать молча», а не откровенная ложь.