Убийства по алфавиту

– Поэтому я сразу же указала ей на дверь. Франк набрался наглости предположить, что мне с ней будет спокойнее. Спокойнее, вы только подумайте! Но я сказала, что, чем скорее она уберется отсюда, тем будет лучше для всех. Франклин полный идиот! Я совсем не хочу, чтобы он с ней связался! Мальчишка! Никакого ума! Я сказала ему, что если он хочет, то я готова заплатить ей за три месяца вперед, но она должна убраться. Сказала, что не хочу, чтобы она задерживалась в доме хоть на один день дольше. У больного человека есть одно преимущество – люди не хотят с нами спорить. Поэтому Франк и сделал все, как я хотела, и она уехала. Уехала, наверное, как настоящая великомученица, во всей своей неземной кротости и великолепии.

– Дорогая, пожалуйста, не волнуйтесь так. Это вам вредно.

Больная отмахнулась от сестры Капстик.

– Вам ведь она тоже смогла задурить голову, как и всем остальным.

– Боже, леди Кларк, вы не должны так говорить! Я и сейчас считаю, что мисс Грей – очень романтическая девушка, прямо как из книги.

– У меня на вас на всех терпения не хватает, – произнесла женщина слабым голосом.

– Успокойтесь, ведь теперь она уехала. Уехала насовсем.

Леди Кларк покачала головой со слабым нетерпением, но ничего на это не ответила.

– А почему вы назвали мисс Грей лгуньей? – спросил Пуаро.

– Потому что лгунья она и есть. Она же сказала вам, что у дома не было никого чужих, правда?

– Да.

– Просто прекрасно. А я собственными глазами видела, прямо вот из этого окна, как она говорила с совершенно незнакомым мужчиной на ступенях крыльца.

– А когда это было?

– Утром того дня, когда умер Кар. Около одиннадцати часов.

– И как же выглядел этот мужчина?

– Абсолютно обычно. В нем не было ничего запоминающегося.

– Как джентльмен или как коммивояжер?

– И вовсе не как коммивояжер. Такой довольно потасканный тип. Не помню… – Неожиданно на ее лице появилась гримаса боли. – Прошу вас уйти. Я немного устала. Сестра…

Мы повиновались и отправились в Лондон.

– Невероятная история, – сказал я маленькому бельгийцу на обратном пути. – Весь этот разговор о мисс Грей и незнакомце…

– Вот видите, Гастингс, все, как я и говорил. Всегда рано или поздно что-то всплывет.

– Но почему девушка солгала и сказала, что никого не видела?

– Могу назвать семь причин, причем одна из них совершенно элементарная.

– Это что, оскорбление?

– Скорее призыв хорошенько задуматься. Но не стоит ссориться. Самое простое – это спросить ее саму.

– А если она скажет нам еще одну ложь?

– Вот это будет интересно и о многом скажет.

– Совершенно ужасно предположить, что девушка, подобная ей, может иметь что-то общее с сумасшедшим.

– Вот именно. И мне самому это кажется маловероятным.

Я надолго задумался.

– Хорошенькой девушке нелегко жить в нашем мире, – со вздохом изрек я наконец.

– Du tout[68]. Освободитесь от этих иллюзий.

– Но ведь это правда, – настаивал я. – Все настроены против нее просто потому, что она хорошенькая.

– Вы говорите bêtises[69], мой друг. Кто был против нее в Комбсайде? Сэр Кармайкл? Франклин? Сестра Капстик?

– Леди Кларк, и этого вполне достаточно.

– Mon ami, вы полны снисхождения к молодым и хорошеньким девушкам, а я полон снисхождения к пожилым и больным леди. Вполне возможно, что леди Кларк была единственной, кто смог раскусить эту девицу, а ее муж, мистер Франклин Кларк и сестра Капстик были слепы, как летучие мыши и капитан Гастингс. Поймите же вы, мой друг, что в нормальной ситуации эти три трагедии никогда не переплелись бы друг с другом. Они развивались бы каждая своим путем и никак не влияли бы друг на друга. Сложность и запутанность происходящего в жизни не перестает меня восхищать, Гастингс.

– Уже Паддингтон. – Это все, что я смог на это ответить.

Когда мы прибыли в Уайтхэвен, нам сообщили, что Пуаро ожидает какой-то джентльмен. Я ожидал увидеть Франклина или на худой конец Джеппа, но, к моему удивлению, это был не кто иной, как Дональд Фрэйзер. Молодой человек был очень взволнован, и его косноязычие было заметно сильнее, чем когда-либо.

Мой друг не стал выяснять у него причину его приезда, а вместо этого предложил выпить вина и подкрепиться сэндвичами. Пока мы ждали еду, Пуаро беспрерывно говорил, объясняя, где мы были, и с большим сочувствием и добротой отзываясь о больной женщине.

И только когда мы съели все сэндвичи и сидели, попивая вино, мой друг перешел к делу.

– Вы приехали из Бэксхилла, мистер Фрэйзер?

– Да.

– Удалось чего-нибудь достичь с мисс Милли Хигли?

– С Милли Хигли?.. Милли Хигли… – Фрэйзер несколько раз повторил это имя, как будто слышал его впервые. – Ах, это та девушка! Нет, я этим еще не занимался. Я…

Он остановился и нервно сжал руки.

– Я не понимаю, почему приехал к вам, – выдал он наконец.

– Зато я понимаю, – заметил Пуаро.

– Не может быть. Как вы это можете понять?

– Вы приехали ко мне, потому что с вами произошло нечто, чем вы хотите с кем-нибудь поделиться. И вы поступили совершенно правильно. Я именно тот, кто вам нужен. Говорите же!