Убийства в десятиугольном доме

– Секундочку… Да-а, странно. – Эллери удивленно поднял голову и передал чашку Леру. – Глянь. Вроде ничем от других не отличается.

– Правда?

– Может, трещинка какая-нибудь? – спросила Агата.

– Ничего. Хочешь, в микроскоп посмотрим?

– Брось ты свои шутки. Дай-ка… – Чашка перешла в руки Агаты. – Ты прав. Никаких меток.

– Значит, заранее чашку не подготовили?

Эллери пригладил волосы. Было видно, что сомнения его не оставили.

– Итак, остается три варианта: убийца – Агата, убийца – я или убийца – неизвестный, отравивший Карра с помощью капсулы с ядом.

– Кто бы ни был убийцей, мы здесь не можем установить его личность и способ, каким было совершено преступление, – заявил По.

Эллери снова взял в руки чашку Карра, которую Агата поставила на стол, и стал пристально ее рассматривать.

– Если убийца – чужак, ему отметина не нужна.

– Что ты сказал, Эллери?

– Да нет, это я так… – Он отвернулся. – Что меня смущает, так это мотив. Думаю, мы должны признать, что убийца Орци и Карра и тот, кто разложил на столе таблички, – один и тот же человек. Это значит, что он – или она – в самом деле собрался лишить жизни по крайней мере пятерых. Пятерых – это если «Детектив» не станет «Шестой жертвой».

– А какой мотив… – пробормотал Леру, вяло качая головой.

– Мотив должен быть, – решительно заявил Эллери. – Каким бы диким он ни был.

– Да он просто свихнулся! Спятил! – взвизгнула Агата. – Разве поймешь, что у психа на уме?

– Спятил… – повторил за ней Эллери и поднял левую руку, чтобы посмотреть на часы. – Скоро утро. Что делать будем?

– Надо поспать. С тяжелой головой все равно ни до чего не договоримся, ответов не найдем.

– Согласен, По. Я тоже больше не могу.

Потирая глаза, Эллери, пошатываясь, встал со стула и, уперев руки в бока, направился в свою комнату.

– Погоди! – остановил его По. – Может, будет лучше, если мы ляжем все вместе?

– Ни за что! Я не хочу! – Агата обвела всех испуганным взглядом. – Что, если рядом ляжет убийца… Руки протянет и задушит. У меня от одной этой мысли мороз по коже!

– Сомневаюсь, что убийца решится на такую глупость – душить кого-то при всех. Его же сразу схватят.

– Ты уверен, что он этого не сделает, По? Мне будет не легче, если вы поймаете его после того, как он меня убьет. – Агата, чуть не плача, вскочила с места, опрокинув стул.

– Подожди!

– Нет! Я никому из вас не верю.

Агата бросилась в свою комнату. Молча глядя ей вслед, По тяжело вздохнул:

– Да-а, довели девочку…

– Ну что сделаешь… – Эллери развел руками и пожал плечами. – Честно говоря, я согласен с Агатой. Буду спать один.

– Я тоже, – присоединился Леру. Его глаза за стеклами очков покраснели.

Следом поднялся Ван, оставив По одного. Взъерошив волосы, тот сказал, обращаясь ко всем:

– Дверь заприте.

– Будет сделано, – отозвался Эллери, бросая взгляд на двустворчатую дверь, ведущую в прихожую. – Даже мне умирать страшновато.

Глава 6 День третий Большая земля

Надвигались сумерки.

Небо над морем затягивали тучи. Такааки стоял на пирсе, глядя на плывущие вдали смутные очертания острова, как бы растворявшиеся в волнах. Внизу, куда вела лестница, маячила долговязая фигура Симады, который, присев рядом с собравшимися на берегу ребятами, мешал им ловить рыбу.

В конечном счете Такааки и Симада оказались в городке S.

Жив ли Сэйдзи Накамура? Вчера они ответили для себя на этот вопрос и приехали в S в надежде отыскать какой-нибудь ключ, который подтвердил бы их догадку. Им также хотелось взглянуть на Цунодзиму.

Полдня они расспрашивали местных жителей и рыбаков, но их добычей стали лишь несколько избитых историй о призраках. Не найдя ничего, что могло бы хоть как-то продвинуть вперед их расследование, «сыщики» решили передохнуть и выбрали это место, в стороне от порта.

Такааки сунул в рот сигарету, присел и вытянул ноги. Прислушиваясь к шуму волн, накатывавших на берег, он смотрел на Симаду, одетого в голубые джинсы и оливковый блузон. Тот забавлялся с удочкой, позаимствованной у юных рыбаков, и беззаботно смеялся. Симаде уже было под сорок, но сейчас никто не дал бы ему столько.

«Вот чудак!» – глядя на него, думал Такааки и вспоминал чувство неловкости, которое вдруг появилось у него прошлой ночью во время разговора Симады и Морису. Он глубоко вздохнул.

Симада и Морису – совершенно противоположные по характеру люди. Симада – ян, Морису – инь. В глазах интроверта Морису, смотрящего на все чересчур серьезно, бесшабашные поступки Симады, руководствовавшегося личными пристрастиями и интересами, выглядели проявлением легкомысленного любопытства. Кроме того, Симада был много старше Морису и Такааки, что, возможно, являлось еще одним раздражающим фактором. В свою очередь, Симаде Морису казался эдаким пай-мальчиком, мешавшим ему получать удовольствие от жизни.

– Симада-сан! Пора возвращаться! – прокричал Такааки с пирса. – Обратно больше часа идти.

– Ну, раз так…

Симада вернул детям удочку, помахал рукой на прощание и быстро взбежал по лестнице на своих длинных ногах.

– Любите детей?

– Ну да, – не колеблясь, ответил Симада. – Здорово все-таки быть молодым, правда?