Убийство чёрными буквами

Квартира Коринны располагалась на тихой улице недалеко от парка «Золотые Ворота». Брюс рассказывал, что она работает в небольшой художественной галерее, выступает в любительской театральной труппе и сама шьет себе одежду. Он также знал, что она говорит по-итальянски. И это все. Нелепо, но Кинтайр чувствовал себя, как школьник на первом свидании.

Она открыла дверь и улыбнулась ему. Высокие каблуки делали ее почти одного роста с ним. Она в черном, что подчеркивает ее светлые волосы, но рукава расширяются, а юбка обвивается. Это не траурный наряд.

— Я почти готова, доктор Кинтайр. Не присядете ли? Берегитесь кошки: она кусается.

Кинтайр любил кошек; он завел бы кошку, если бы не хотел брать на себя обязательства. Это была прекраснейшая представительница своего племени, сиамская кошка, белая, как свежевыпавший снег, с пятнами, черными, как полночь. Когда он сел, она плавно подошла к его вытянутой руке.

— Как ее зовут? — спросил он.

— Таффимаи Металлумаи, — ответила Коринна, уходя в спальню. — Если вы помните Киплинга, это означает: Маленькая-Личность-Которая-Не-Умеет-Себя-Вести-И-Которую-Следует-Отшлепать.[28] Но обычно она живет под именем Типси.

Он осмотрелся. Комната украшена очень нестандартно; должно быть, хозяйка сделала это сама, в тонких красных и золотых тонах; несколько изящных китайских картин. Книги: поэзия, пьесы и живопись, но на одной полке популярные работы Гамова, Рассела, Лея и компании.[29] Среднего размера проигрыватель и много хороших записей.

Таффимаи Металлумаи прыгнула ему на колени, сонно взглянула бирюзовыми глазами и приказала почесать ее под подбородком. Под девственной шерстью твердые мышцы; должно быть, она весит вдвое больше обычной кошки такого размера.

Кинтайр перестал разглядывать угол, где на небольшом рабочем столе стояла незаконченная маска из папье-маше. Вернулась Коринна.

— Быстро вы, — сказал Кинтайр.

— О, нет! Вы ранены! Боже!

Он взглянул на поцарапанный большой палец. Типси в нескольких очень хорошо подобранных словах сообщила ему, что он не должен беспокоить ее без предупреждения.

В глазах Коринны было зеленое отчаяние.

— Никто не верит в мои предупреждения, — сказала она, — а потом Снежный Леопард делает из них ланч и тогда…. Не могу вам сказать, как мне жаль.

— Если любишь кошек, это профессиональный риск, — ответил Кинтайр. — И я их люблю. Можно заклеить пластырем, просто для видимости.

Она внимательно посмотрела на него.

— Думаю, вы говорите искренне, — сказала она. — Спасибо.

Она провела его в ванную. Это дало ему возможность увидеть ее кухню и шкафчик, забитый травами и пряностями.

— Вместо того чтобы выходить, — сказал он, ликвидируя причиненный ущерб, — я предпочел бы поужинать здесь.

— Я ничего не приготовила, но…

— Ерунда. Может, отложим на следующий раз. Идемте.

Типси заверила его, что нисколько не сердится, и он с удовольствием погладил ее. Ему пришло в голову, что есть что-то жалкое в маленьком сидящем в клетке попугае Марджери по сравнению с этой живой машиной для убийства.

— Вы ученый, — заметил он, кивнув на книги.

— Всего лишь зритель, — ответила Коринна. — Мне бы хотелось иметь степень по математике, но у нас не было денег, и я должна была помогать в ресторане.

Объясняла она без обиды.

Он помог ей надеть пальто, и они спустились к его машине.

— Куда пойдем? — спросила она.

— Я знаю голландское заведение вблизи Русского холма, — ответил он. — Бывали там? Нет? Отлично. Голландскую кухню очень недооценивают. В некоторых отношениях ее можно сравнить с французской.

Она промолчала. Он бросил взгляд на ее египетский профиль. Она снова стала серьезной.

— Простите, если я бестактен, — сказал он.

— Вовсе нет. Вы очень добры, что пришли. И… Что хорошего принесло бы Брюсу, если бы мы сидели, уставившись в пол?

— Я тоже так думаю, — сказал он. — Но я ведь только друг.

— У Брюса никогда не было лучшего друга. Думаю, вы знаете его лучше любого родственника. Он уходил от нас к чему-то своему. И был прав, конечно.

Кинтайр не знал, что ответить.

— И еще, — сказала она очень небрежно, — он был хороший. Не святой, но хороший. Не думаю, чтобы он долго пробыл в Чистилище.

Кинтайр, для которого душа была всего лишь метафорой, должен был долго думать о ее словах, пока не пришел к выводу, что она просто верит в это. Не таким хотел бы он услышать от нее утешение.

— Но как же я по нему скучаю! — прошептала она.

Они ехали молча. Наконец она сказала более неловко, чем средняя современная женщина:

— Я хочу спросить вас об одной вещи. Я читала сегодня в газетах. Эта девушка, которую… которую он знал…

— Да, — сказал Кинтайр, сосредоточившись на движении. — Я знаю ее. Они жили вместе. Она прекрасный человек и стала бы ему хорошей женой. Брюс любил ее и хотел жениться. Она колебалась только потому, что…. боялась, что может причинить ему боль… Но вскоре она изменила бы свое мнение. Они были счастливы.

Коринна вздохнула. Он почти чувствовал, как она расслабилась.