Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

«Деньги, бесконечные деньги — нерв войны», — писал Цицерон в своей книге «Филиппики» (43 г. до н.э.). Но не только деньги, но и кредит тоже. Венеция финансировала крестовый поход против Константинополя в 1204 году за четверть добычи, которую этот город и другие итальянцы монетизировали и одалживали светским королям для ведения их завоевательных войн. Этот приток серебра и золота в результате разграбления Константинополя стал катализатором восхождения финансового сектора к власти. После 1492 года разграбление Нового Света обеспечило серебро и золото для финансирования расширения торговли, а также всё более дорогостоящего имперского соперничества в новых завоеваниях.

Финансиализация военных расходов привела к государственным долгам и появлению современного рынка облигаций. Правители брали взаймы для покупки пушек и строительства флотов, платы войскам и наёмникам и для поддержки союзников. Несомненно, война стала финансиализированной задолго до промышленности или недвижимости. И, как и в любом финансовом секторе, кредиторы обычно оставались в выигрыше. Правительства выпускали процентные облигации (bonds), слово, которое первоначально означало физические оковы рабов, что точно подходит к положению, в котором оказались правительства. Обычно они расплачивались за эти военные долги, продавая землю, шахты и создавая государственные монополии в обмен на выпущенные ими облигации.

 

Военные долги как прародители королевских монополий

 

Банковские ордена церкви — тамплиеры и госпитальеры — давали в долг королям и знати на вершинах социальной пирамиды, сначала на крестовые походы, а затем для ведения войн, поддерживаемых папством. Уникальная свобода от религиозного осуждения стремления к наживе, наряду с высоким статусом их заёмщиков, позволила орденам окончательно обойти церковную доктрину, осуждающую взимание процентов. Остался лишь короткий шаг до легитимизации коммерческих кредитов на том основании, что торговля помогала объединить страны как часть божественного порядка, отведя каждому региону свою особую роль в глобальной гармонии.

Банкиры финансировали военные завоевания, играя роль, которую храмы Афины и Юноны «Монеты» исполняли в древности. В отличие от античности, долги королей частным банкирам (часто иностранным), а не государственным храмам, привели к увеличению налогов для уплаты процентов. Правители стремились выплатить основную сумму, создавая торговые монополии короны и продавая их для оплаты в королевских военных облигациях.

Их новые владельцы, как правило, были иностранцами. Голландцы стали основными инвесторами в королевские монополии Англии (включая Банк Англии, образованный в 1694 году), поскольку крупные финансы стали прародителями монополий: Ост-Индской и Вест-Индской компаний в Голландии, Англии и Франции после 1600 года, а также компаний Южных морей и Миссисипи в 1710-х годах. Перевод их дивидендов и процентов за границу вызвал дефицит платёжного баланса, чей денежный эффект был похож на выплату дани победителям после войны.

Традиционная цель войны — захват земель и естественных монополий для откачки их ренты — стала главной целью сегодняшних крупных финансов. Эта стратегия более мирная, но сохраняет характер выплаты дани. Долговой рычаг заставил Великобританию и Францию в 17-м и 18-м веках, Османскую империю в 19-м веке, и правительства Латинской Америки и Африки в 20-м веке распродавать активы покупателям, желающим превратить государственные услуги в средства для извлечения ренты.

С 2008 года аналогичная стратегия грабежа активов используется против Португалии, Ирландии, Италии, Греции и Испании. Идея состоит в том, чтобы позволить приватизаторам ввести в промышленные экономики возможность сбора платы (пошлины). Суть сегодняшнего движения «Новое огораживание» — превратить в частное то, что раньше называлось общим достоянием. Россияне называют это грабитизацией — приватизацией государственных предприятий и природных ресурсов своими людьми — инсайдерами и их покровителями.

Писатели-романисты и историки охотнее, чем экономисты, признают эту динамику. Оноре де Бальзак в романе «Отец Горио» саркастически заметил, что за каждым семейным состоянием кроется преступление, действительно «безупречно совершённое и потому забытое». Но не все такие источники забыты. Столетие назад книга «История крупнейших состояний Америки» Густава Майерса раскрыла, сколько семейных состояний было изъято из общественного достояния в результате передач колониальной государственной земли, взяточничества и инсайдерских сделок, — и как такие состояния быстро принимали финансовую форму.