Убийство Кирова: Новое расследование

Бухарин таите сназал мне, что они решили применить индивидуальный террор, чтобы избавиться от Сталина. По этому пункту я тоже сделал замечание: введение индивидуального террора в политическую борьбу, порожденную Русской революцией, сильно рискует обратиться против тех, кто его развязал. Он никогда не был революционным оружием. «Мое мнение заключается в том, что нам следует продолжать идеологическую и политическую борьбу со Сталиным. Его линия приведет в ближайшем будущем к катастрофе, которая откроет глаза коммунистам и выльется в смену ориентации. Фашизм угрожает Германии, а наша партия пустословов не сможет противостоять ему. До разгрома коммунистической партии Германии и распространения фашизма до Польши и Франции Интернационал должен изменить политику. В этот момент пробьет наш час. И тогда необходимо оставаться дисциплинированными, применять сектантские решения, выступив против левацких ошибок и шагов, но продолжать борьбу в строго политической плоскости».

Бухарин несомненно понял, что я не свяжу себя слепо с его фракцией, единственной программой которой было устранение Сталина. [380] Это была наша последняя встреча. Было ясно, что он не доверял тактике, предложенной мной. Он, конечно, знал лучше меня, на какие преступления способен Сталин. Короче говоря, те, кто после смерти Ленина и на основании его заветов, могли уничтожить Сталина политически, попытались вместо этого устранить его физически, когда он держал крепко в своих руках партию и политический аппарат государства[80] (курсив мой. — Г.Ф.).

Эмбер-Дро, опубликовавший это воспоминание в 1971 г., писал без давления со стороны НКВД. Он написал это и прожил большую часть жизни в своей родной Швейцарии. Более того, он был другом и политическим союзником Бухарина. Когда он писал эти строки, он ненавидел Сталина, как это ясно из его примечания о «преступлениях, на которые был способен Сталин». Таким образом, у него не было мотивов, которые нам известны, чтобы солгать или преувеличить то, что он знал. Более того, Эмбер-Дро заявляет, что он слышал о планах убийства Сталина из собственных уст Бухарина.

Это подкрепляет признания многих правых, некоторые из которых были опубликованы. Это также подтверждает недавно опубликованное первое признание Бухарина и его показания на процессе 1938 г.[81]

Благодаря письму Седова его отцу и ответу Троцкого, мы знаем, что Троцкий все-таки вступил в блок с зиновьевцами и другими. Если бы у Троцкого были какие-то принципиальные возражения против убийства Сталина, он не вступил бы в блок с теми, у кого была такая цель. Не рекомендовал бы он и «устранить руководство» — фраза, которую вряд ли можно было бы истолковать иначе. Никакие формы деятельности, кроме нелегальных, не были доступны потерпевшим поражение оппозиционерам. Мы знаем, что правые планировали убить Сталина. Кажется, Троцкий пришел к тому же выводу.

Юрий Гавен

В 1990 г. Пьер Бруэ объявил, что он обнаружил, что Троцкий и Седов лгали о своих связях с некоторыми членами партии в СССР. Одной из этих фигур был старый большевик латышского происхождения Юрий Петрович Гавенис или по-русски Гавен.

На Московском процессе 1936 г. Гавен был назван И.Н.Смирновым, одним из главных обвиняемых и давнишним троцкистом, как человек, который встречался с Троцким в 1932 г. и получил от него инструкции по террору — то есть инструкции по убийству Сталина и, возможно, других.

Вышинский, цитируя Смирнова, пишет: