Убийство Короля Нага

Дни тянулись. Отсутствие ответов было таким же постоянным, как и ночные нападения. Киллот продолжал приходить по крайней мере раз в неделю с новостями о мирах и информацией о нагах, которую он находил. Вести, которые он приносил из других стран и миров, были далеко не радостными. Хотя ходили слухи о нагах и других, еще более необычных существах, ни в одном из них не было ничего, хотя бы отдаленно связанного с этими психическими атаками. Единственная ужасающая история, которая ходила в народе, гласила, что один из Пары тоже впал в кому. Все больше и больше лидеров психических рас также впадали в бесконечный сон.

Хота давал ей дополнительные чаи и травы, чтобы попытаться поддержать свою маленькую семью, но кошмарный сон изматывал их всех. В пурпурно-черных волосах Тиеро появились серебристые полоски. Киллот приносил все, что мог, но помогал мало.

Единственной радостью для нее была встреча с Цикори. Она находила его не каждый раз, когда спала, но чаще всего он был рядом. Даже если она не могла дотянуться до него во сне. Даже если она ничего не могла доказать. Даже если со временем она все больше и больше убеждалась, что он — не более чем порождение ее разума.

Сон это или нет, но он утешал ее, и ее присутствие приносило ему радость, которая на какое-то время делала счастливой и ее. Она лежала рядом с ним на кровати, и оба они шептались, не говоря ни о чем конкретном. Он все еще не называл своего настоящего имени и часто затуманивался, когда она требовала от него подробностей, словно он либо не мог их вспомнить, либо не хотел о них говорить. Он с трудом вспоминал многое из того, что она говорила. Но некоторые детали он запомнил. Например, то, что она вырезала маленькие счастливые рожицы на утренних тостах брата и сестры или делала улыбки из фруктов после тяжелых ночей, чтобы напомнить им, что все будет хорошо, как в детстве.

Не раз ей приходилось объяснять, как получилось, что она вообще с ним разговаривает и как она его нашла. Иногда он моргал, исчезал на некоторое время, а потом появлялся вновь через несколько секунд, задыхаясь и глядя в потолок. В такие моменты он всегда был более туманен в своей памяти.

— Расскажи мне еще раз, — сказал он, когда она снова нашла его в постели. — Я знаю, что ты уже говорила мне. Просто слова не находятся.

Она улыбнулась, хотя обычно ей не нравилось повторяться. Сейчас было середина лета. Она уже столько раз говорила ему, почему и как. Лишнее подтверждение тому, что он всего лишь порождение ее собственного разума и нуждается в поддержке. Но если это было необходимо для продолжения связи, значит, это действительно лучше, чем ничего.

Она опустилась на подушку рядом с ним, так близко, как только могла.

— Мы с семьей пытаемся понять источник этой болезни, распространяющейся по мирам. Саланка приказала доставить меня к источнику.

— К источнику чего?

— Проблемы, я полагаю. Или решения. В любом случае, оно привело меня сюда. К тебе.

Всегда к нему.

— Хм… — Он наморщил лоб. — Я — источник. Или решение. — На мгновение его лицо наполнилось печалью. — Значит, это правда. Или, может быть, так и будет, если я не сделаю этого, но этого не может быть. Это так варварски. — Он покачал головой. Его волосы зашуршали, сползая с плеч. Иногда в его волосы вплеталось больше бусин, чем обычно. Сегодня их было более трех десятков. — Они не хотели причинить вреда. Но если Разлом требует крови, что еще можно сделать? Конечно, что-то. Что-то должно быть. — Его веки сомкнулись, и он прижал руку к лицу. — Должно быть что-то еще. И ты уже говорил это раньше. Я уверен, что говорила. Моя память так исказилась. Так трудно вспомнить. — Он схватился за голову.

Она села и потянулась к нему. Как всегда, ее рука прошла сквозь него. Она могла лежать в кровати и нежиться под одеялом, положив голову на подушку, но ее разум никогда не мог смириться с тем, что она действительно прикасается к нему.

— Все в порядке.

Он покачал головой.

Внутри нее внезапно вспыхнул страх. Иногда, когда он говорил, искренность и нежность были слишком велики, чтобы их игнорировать. Они уже не раз разговаривали на эту тему, но она должна была снова нажать на кнопку. Даже если это положит конец сну.

— Пожалуйста, — прошептала она, сжимая пальцами шелковые простыни. — Если ты реален, пожалуйста, дай мне знак. Что-то, с чем я смогу работать. Что-то, что я смогу использовать.

Он наклонил голову.

— Что-то, что ты можешь использовать? Что ты можешь использовать?

— Чтобы помочь тебе. Чтобы связаться с тобой. Если ты настоящий.

Его взгляд стал печальным.

— Что? — Его плечи опустились. — Ты тоже сомневаешься во мне, Солт-Свит?

— Цикори. — Она посмотрела ему в глаза. Эти прекрасные проникновенные глаза. — Я не задаю тебе вопросов. Я просто… если я могу помочь. Я хочу.

Он снова провел рукой по волосам.

— Прости меня. — Он закрыл глаза. — Ты — мое спасение. Мое спокойствие. Я не должен срываться на тебе. Иногда… иногда реальность вторгается даже сюда, в это священное место.

— Не за что прощать, Цикори. Это все… Прости за то, как это тяжело. Как тяжело все.