Убийство на кафедре литературы

— Причина смерти — два перелома основания черепа, очевидно от удара о батарею отопления. Это патологоанатом уже сказал на месте происшествия — на радиаторе были следы. Гирш говорит, что его били еще до того, как он упал на батарею, потеряв сознание от ударов. Были еще переломы ребер и внутренние кровоизлияния.

— Я не знала, что его били.

Михаэль вспомнил, что она не видела трупа Тироша.

— Его лицо выглядело так, будто его избивали чем-то тяжелым, что находится обычно в кабинете лектора университета, — например, весами для бумаги, или тяжелой пепельницей, или какой-нибудь безделушкой, стоявшей на столе. Эксперты говорят, что следы есть только на батарее. В комнате не найдено вещей со следами крови. А может, убийца принес орудие убийства с собой, но теперь мне кажется, что оно не было заранее обдуманным, поэтому логичней предположить, что убийца схватил что-то, что было в комнате.

— Какие отпечатки пальцев там были? Кто-нибудь отказался давать отпечатки?

— Нет, все согласились, с этим проблем не было. Вчера это сделали и уже сравнили с отпечатками пальцев лиц, имеющих законный доступ в кабинет.

— Ты думаешь, — спросила Циля задумчиво, сложив руки на животе жестом, характерным для беременных, хотя живот ее был еще совершенно плоским, — что женщин можно не подозревать?

Михаэль глянул на нее и устало ответил:

— Не знаю, у человека иногда появляются сатанинские силы, особенно в состоянии аффекта.

Он откинулся назад, вытянул ноги, зажег сигарету. Ему захотелось положить голову на стол и отдаться ласковым рукам Цили. Сейчас в ней было что-то особенно мягкое.

Михаэль встал.

— Скажи Рафи, что время смерти уточнено — между двумя и шестью в пятницу. Я полагаю, что убийство произошло ближе к двум, а не к шести — никто не согласовывал с дежурным офицером охраны университета время прихода или ухода после закрытия университетских ворот.

Циля прекратила записывать и вопросительно глянула на Михаэля.

— Тот, кто хочет остаться в университете ночью в будние дни, — объяснил Михаэль, — или после четырех в пятницу, должен заранее согласовать это с офицером охраны. Процесс простой, но он фиксируется. Надо всего лишь позвонить им по номеру 88-30-00. И еще — скажи, пожалуйста, начальнику полиции округа, что я прошу встречи с ним еще сегодня. И пригласи всех на завтра на семь утра.

— А когда ты хочешь получить кассету телесъемки?

Михаэль на минуту задумался.

— Сегодня вечером, — и немного погодя добавил: — Там же мы и решим, как действовать завтра.

Циля встала; она двигалась тяжелее обычного. Когда она подошла к двери, он сказал:

— Попроси, пожалуйста, зайти секретаршу, — и включил магнитофон на запись. Ему хотелось заглушить мучительный осадок, оставшийся после встречи с Рахель.

Адина Липкин надела «приличное платье», понял Михаэль и подавил улыбку. Она, видимо, полагала, что подобные платья надевают в особых случаях, таких, к примеру, как контакты с властями. Последние, судя по всему, не так уж часто нуждались в ее услугах. Платье было из плотной темной ткани, как минимум на размер меньше, чем нужно, и подчеркивало живот и толстые руки. Лицо у нее было красное, голова наклонена вперед. Она уселась на предложенный стул, тяжело дыша, вцепилась в черную сумочку, лежащую у нее на коленях, и подозрительно глянула на сигарету, которую Михаэль собирался зажечь. Он отложил сигарету.

Когда он спросил ее о событиях пятницы, она уставилась на него круглыми навыкате глазами с выражением школьницы на экзамене, к которому готовилась целый год.

— Вы имеете в виду, после заседания кафедры?

Михаэль сказал, что его интересует все, что происходило в тот день.

— A-а, — протянула Адина таким тоном, будто поняла экзаменационный вопрос, и резко кивнула, при этом ни одна кудряшка не сдвинулась с места. — Если память мне не изменяет, а я не могу быть точно уверенной в этом, нам иногда кажется, что мы помним, а это не так; во всяком случае, я точно помню, что пришла к себе в кабинет в семь утра, потому что у меня было много дел, ведь мы накануне окончания учебного года, и студенты очень нервничают перед сессией, и спешат сдать работы; я часто спрашиваю себя — почему они все откладывают на последний день? Но это уже другой вопрос, — она улыбнулась, растянув лицевые мышцы, но улыбка вышла невеселая, скрывающая страх. Адина хотела удовлетворить экзаменатора и выяснить, попала ли она в цель. Михаэль сохранял хладнокровие и все же поймал себя на том, что кивает Адине в ответ на ее улыбку. — В тот день я была в кабинете с семи утра, было несколько звонков, потому что я стараюсь использовать незагруженные часы, чтобы успеть все сделать до начала приема, в любом случае пятница — короткий день, и даже если сказать, что нет приемных часов, все равно студенты приходят что-то выяснить, и, хотя я не склонна принимать их в неприемные часы, иногда бывают особые случаи, когда необходимо, в любом случае это определяет ритм работы.