Убийство на летнем фестивале

— Возможно, но мы не должны об этом думать. Он не открылся нам. Он не знал, кому можно доверять, и не был уверен, что ему поверят. Он хотел обрушить на Томаса правду и добиться от него исповеди. Нам же говорили, что он был замкнутым. Наверное, он не привык просить людей о помощи. И я не знаю, ответил бы ему кто-нибудь, если бы он это сделал, — сказал Джонатан. — У нас были сомнения по поводу Томаса еще до того, как мы все это прочли, так что нас это не шокировало, но вот остальных может. Так ведь? Думаю, Майклу казалось, что он один против всех.

Нэнси вздохнула. Все это было так печально.

— Интересно, Нейтан подозревал о чем-нибудь все эти годы? Или после смерти Майкла? Ну, то есть если это не он убил Майкла, а Томас. Когда рядом с телом нашли экземпляр «Идеального убийства», купленный Нейтаном, почему он не задумался, что Томас мог быть убийцей? Он ни разу не показал на Томаса пальцем и ни в чем не обвинил.

— Просто мы этого не видели. Может, когда он наконец-то все понял, Томас и убил его.

Нэнси кивнула:

— И правда. Возможно, Нейтан позвал Томаса в коттедж, чтобы во всем разобраться, и тот его прикончил. Но мы не узнаем все подробности, пока не услышим их от самого Томаса, а я даже не представляю, как заставить его признаться. Он не позволял правде всплыть тридцать лет, и посмотри, что случилось с Майклом, когда он попытался вывести Томаса на чистую воду.

— Хотелось бы поподробнее узнать о смерти Барнаби. Его убили тем же способом, что и Нейтана? Если так, то можно будет объединить их в одно дело.

— А мы можем это выяснить? — спросила Нэнси.

— Я попробую поднять заключение коронера. Пресса редко подробно освещает самоубийства по очевидной причине, но так мы хотя бы узнаем, что случилось. — Джонатан достал телефон. — Пока ждем остальных, давай поподробнее изучим этот вопрос. Не знаю, как ты, но я сейчас чувствую острую потребность действовать.

Нэнси кивнула. Она испытывала то же самое.

* * *

Через час в магазине было больше народа, чем когда бы то ни было в нерабочее время. Джейн занялась приготовлением чая и раздачей печенья и пирожных, пока Нэнси и Джонатан рассказывали всем про то, что им оставил Майкл Крик.

Перси и Кэрри выглядели совершенно потрясенными, а Пенелопа ахала и охала после каждой новой подробности. Китти читала, лежа на полу в детской комнате, пока они обсуждали дневник Барнаби.

— Есть еще кое-что… — сказал Джонатан, когда Нэнси закончила свой рассказ.

— Не уверен, что хочу знать, — пробормотал Перси, но потом махнул рукой: — Но продолжай.

— А вот и я, — раздался голос Джейн, она выходила из офиса с подносом с напитками.

— Мы посмотрели полицейские отчеты по смерти Барнаби. Он погиб точно так же, как Нейтан. В его крови нашли алкоголь и снотворное. Это не может быть совпадением.

— Но почему тогда у них не возникло никаких подозрений по поводу его смерти? — спросила Кэрри, отпив чай. — Я никогда не слышала предположений, что смерть Барнаби могла быть насильственной. А ты?

— Мы знали, что Барнаби впал в депрессию после того, как Хильда ушла вместе с Майклом, и его выбивали из колеи постоянные неудачи на писательском поприще. Когда я услышал об этом, я был в шоке. Не мог поверить, что он переживал такие страдания молча. Я-то слишком разговорчивый, — произнес он, иронично улыбнувшись, — и Барнаби был такой же. Мы часами просиживали в пабе и болтали. Я правда не понимаю, почему он не сказал, что дела настолько плохи. Но я списал это на депрессию, сломившую его окончательно. Я чувствовал тогда, что должен был распознать какие-то знаки, как-нибудь помочь ему, но я ничего такого не видел. Теперь я, похоже, понимаю почему.

— В заключении говорится, что он принял рецептурное снотворное, так что таблетки были его. Он проглотил целую банку и запил бутылкой виски. И из-за записки не было причин считать эту смерть подозрительной, — объяснил Джонатан.

— А что насчет записки? — спросила Нэнси. — Она была напечатана, как и записка Нейтана, неужели это никого тогда не удивило?

— Мы знали, что он обычно пользовался печатной машинкой, так что это не показалось чем-то нехарактерным, нет, — ответила Кэрри и взглянула на Перси. — Я себя так ужасно чувствую. Как будто мы на самом деле подвели Барнаби. Но откуда мы могли знать? Ведь Томас был нашим другом. Я никогда бы даже представить себе не могла…

Он замолкла, не закончив фразу. Нэнси не могла винить ее.

— А как вы думаете, Томас действительно украл сюжеты у Барнаби? — спросил Джонатан.

— Барнаби в голову всегда приходили восхитительные идеи, — отозвался Перси. — Это была его замечательная особенность. Но если говорить честно, писать у него получалось гораздо хуже. Поэтому ему везде отказывали. Он как будто не мог перенести свои идеи на бумагу так, чтобы они ожили.

— А Томас? — заинтересованно спросила Нэнси. — Что насчет него?

Перси вздохнул:

— Он был блестящим писателем. Я всегда говорил, что он в нашем клубе лучший.

Кэрри кивнула: