Убийство на улице Длинной или Первое дело Глюка

Если одно преступление – причем такое, от какого и выгода-то невелика! – сошло им с рук, почему бы не осуществить свой замысел: тот, с которого все и начиналось? Одна из них – Аня или Настя – настаивает. Другая – Настя или Аня – трусит. А потом брошенная на столе бутыль с керосином подталкивает их эту бутыль украсть. А потом стечение обстоятельств – мальчики выпросили у матери позволения ночевать во флигеле – и очередное преступление совершено, и снова следы заметены бестолково, по-детски: спрятанная тут же, в кустах перчатка. Бросить ее в пламя, где испачканные в керосине кружева мигом сгорели бы, они не догадались.

Внутренний запрет на убийство, который есть у каждого нормального человека, снят, и следующей жертвой оказывается помощник садовника, Костик, подросток; за что? А возможно, за какую-то ерунду, за не так сказанное слово, может, дразнил их, или подглядывал, как они переодеваются – влез на дерево в саду рядом с домом…

Феликс Францевич почувствовал, что покрылся ледяным, несмотря на жару, потом. Кто будет следующим? Кто-то из прислуги? Зотиков? Младшие сестренки?

— Кажется, я порядочный йолт***, — пробормотал он.

———————————————

* бездельничать (од.)

**кому выгодно (лат.)

***глагол, образованный от слова "мáца" – рука (од.)

**** недоумок, дурачок (од.)

Разговор 10

— …Получается, Михаил Дмитриевич, что необходимо новое расследование, — твердо сказал Згуриди и поправил перекосившееся пенсне. — Налицо факт самооговора.

— "Факт"! — Воскобойников покрутил носом, сморщившись, будто бы почувствовал неприятный запах. — Это еще не факт, это пока что так… — он повертел в воздухе толстыми пальцами, — …сомнения. А что прокуратура нам скажет?

— In dubio abstine*, Михал Дмитрич, — Жуковский развел руками. — Таки да надо доследовать.

— Optimus testis confites reus**, — вздохнул полицмейстер. — Устал я от этой семейки.… Ну ладно, доследовать так доследовать. Давайте, доставьте всех, кто ту ночь провел на даче. Я сам ими займусь.

— Мне кажется, Михаил Дмитриевич, нужно и тех, кто провел на даче предыдущую ночь, — заметил Згуриди, складывая пенсне и пряча его в нагрудный кармашек. — Поджог безусловно связан с убийством гувернантки. Возможно, что и с убийством Петрищенко.

— А что медицина говорит, убили его или сам утоп? — осведомился полицмейстер и снова покрутил крупным своим носом.

— Не получено еще освидетельствование тела. Петр Прохорович занят был. Четыре убийства в один день, шутка ли!

— Насчет тех, кто предыдущую ночь провел – пожалуй, что вы, Дмитрий Спиридонович, правы. Так что действуйте. А вот с Петрищенко… — Воскобойников взмахнул рукой. — Раз пока не ясно, ничего выяснять не будем. Вот получим протокол вскрытия, тогда и… Георгий Глебович же что сказал? Воздерживайся, коли сомневаешься. Вот и воздержимся. Покамест.

————————-

* при сомнении воздерживайся (лат.)

** признание обвиняемого – лучший свидетель (лат.)

Глава 10

Странная вещь случилась в этот раз – полицмейстер (сам полицмейстер!) лично взялся расследовать убийство какой-то гувернантки!

И пожар флигеля, повлекший смерть двух несовершеннолетних.

Нет, конечно, гибель мальчиков, точнее, одного из них, связана была с вопросом наследования полумиллионного состояния, но все же обычно полицмейстеры, да еще губернского города – и чтобы обыкновенным дознанием, пусть всего только тою его частью, что касается разговоров с подозреваемыми и свидетелями, самолично занимались! Нет, это что-то из области сказочной фантастики!

Да только в этот раз так вышло, и вышло оттого, что Михаил Дмитриевич Воскобойников полицмейстером стал совсем недавно, два всего лишь месяца тому. А до этого служил Михаил Дмитриевич в Москве (все ж одна из столиц!) начальником сыскного департамента при городском полицейском управлении. И получил Михаил Дмитриевич чин действительного статского советника, вне всяких сроков, конечно: за успешные расследования, за срочный розыск и иные заслуги, а какие именно – оставим уж за чертами нашего повествования, как особого к нему отношения не имеющие. Но уж поверьте – заслуги его высокоблагородие Воскобойников имел немалые, раз уж в молодых летах (сорока еще и не исполнилось) вышел в действительные статские советники (если бы в армии – то в генерал-майоры)!

А тут как раз в наших Палестинах вакансия образовалась – очередной полицмейстер был уволен в отставку с понижением в чине. К сожалению, дурная традиция имелась в нашем городе: ни один полицмейстер на своем посту дольше двух лет не пребывал, и если в отставку уходил не с понижением в чине, так уж обязательно со скандалом. А уж чтобы с повышением, или дальнейшим по службе продвижением – это уж извините, за этим не к нам. Тупиковое это было место – должность полицмейстера славного нашего города, Южной Пальмиры.

Так что человек разумный и осторожный такого назначения как правило, сторонился.