Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века

Сегодня ирландские обвиняемые имеют право ознакомиться с кратким изложением всех доказательств против них до начала судебного процесса, однако в 1857 году четких правил на этот счет не существовало. После некоторого обсуждения мировые судьи постановили, что Споллин имеет право на перекрестный допрос каждого свидетеля, который может выступить против него, фактически встав на сторону мистера Куррана. Это стало ударом для обвинения, которому теперь пришлось представить несколько новых свидетелей, и по их просьбе Джеймс Споллин был вновь оставлен под стражей – на этот раз еще на восемь дней. Слушания завершились обращением к прессе, которое было бы уместно и сегодня. Мистер Курран заявил, что не возражает против честных и беспристрастных репортажей, которые обычно публикуют газеты, но его клиент считает, что в отношении этого дела начали распространяться необоснованные слухи, которые, дойдя до общественности, могут ошибочно настроить людей против него.

Словно иллюстрируя необходимость такого предупреждения, в воскресенье распространилась информация о том, что Мэри Споллин намеренно приняла яд и умерла накануне вечером. Полиция быстро развеяла этот слух, хотя и сделала это без особого энтузиазма, что наталкивало на мысль о некой доле правды в этой истории. Полицейские подтвердили, что Мэри была тяжело больна и несколько дней находилась в постели, была «очень слаба и подавлена духом», но от дальнейших комментариев отказались. Несомненно, миссис Споллин испытывала невыносимое давление. Два кормильца семьи – ее муж и старший сын – находились под стражей, и не было никаких сомнений, что вскоре железнодорожная компания попросит освободить дом, в котором их семья давно жила. Тяжелее же всего, пожалуй, ей было осознавать, что многие считали ее соучастницей преступления, пособницей мужа, а не его обвинителем. Она нашла союзника в лице королевского адвоката, который понимал, что без нее у них не было бы и толики улик, имевшихся на тот момент. Он старался разговаривать с Мэри каждый день, заботясь о том, чтобы у нее и ее детей было все необходимое. Прежде всего, он понял, что должен дать ей надежду, заверить ее в том, что после окончания этого испытания ее не бросят, а дадут шанс построить новую жизнь.

Хотя на это мало кто обратил внимание, в начале июля состоялось второе судебное разбирательство, связанное с убийством в Бродстоне. Якоб Мозес Браун, еврейский торговец, посетивший кабинет Джорджа Литтла за несколько часов до смерти кассира, подал в суд на Джона Кэшела Хоя, двадцатидевятилетнего редактора и владельца националистической газеты Nation, за клевету. Речь шла о редакционной статье, опубликованной в газете в январе, когда полицейское расследование зашло в тупик. В ней говорилось о «еврее, оставленном без внимания полиции, который проник в кабинет [мистера Литтла] незадолго до убийства, несомненно, с целью изучить место». Далее в статье с непринужденным антисемитизмом ни в чем не повинный раввин обвинялся в пособничестве печально известной банде карманников, один из членов которой, как утверждалось, и убил Джорджа Литтла. Мистер Браун потребовал компенсации в размере 2 тысяч фунтов стерлингов, однако присяжные присудили ему всего 25 фунтов.

Как и следовало ожидать, дело о клевете было отодвинуто на второй план событиями в других странах. В четверг, 9 июля, после захватывающего девятидневного судебного процесса в Эдинбурге Мадлен Смит была сенсационно оправдана в отравлении своего любовника Пьера Эмиля ЛАнжелье. Поступило сообщение о страшной катастрофе в Канаде, где в результате пожара на пароходе «Монреаль» погибли двести пятьдесят шотландских иммигрантов. Что касается Дублина, тот тут всех волновало только одно событие: третий день предварительных слушаний по делу Споллина. Усатое лицо заключенного уже было знакомо каждому, кто гулял по центру Дублина и видел репродукции с набросков, сделанных в суде, – их можно было купить в любом канцелярском и газетном киоске от доков до пивоварни Гиннесса. По городу поползли невероятные слухи: «Споллин признался в содеянном»; «вся его семья была замешана в заговоре с целью убийства»; «полиция сделала какое-то решающее открытие, которое не уточнялось».