Убийство номер двадцать

– Да, – подтверждает Ли, смаргивая слезы. – Это Элли.

* * *

После этого Адам мало что помнит. Мелькающие перед глазами образы едва откладываются в голове, пока он оцепенело выполняет привычные действия. Копы у дверей, лента уже натянута. Всполохи синих мигалок отражаются от окон. Знакомый дом, истеричные соседки – плачут, обняв друг друга. Шуршание белого пластикового комбинезона, влажное тепло дыхания под маской… Липкий пот на ладонях под перчатками.

Он медленно поднимается по лестнице, едва переставляя отяжелевшие ноги. Адам настолько измучен, что чувствует себя пьяным. Он помнит это место. Помнит, как целовал Элли, шарил у нее под одеждой. Помнит ее тело – молодое, теплое. Живое.

Внимательные глаза провожают его, когда он идет по коридору, вытянутые пальцы указывают на ванную. Она лежит на полу, повсюду кровь. Внутрь он не заходит.

Блестящая темно-красная лужа растеклась на всю ширину пола, окружая унитаз и стойку раковины. Душевая кабина буквально усеяна разводами, потеками и брызгами. На стенках – длинные смазанные следы сверху вниз: от ее пальцев, когда она падала.

Адам пятится от двери. Он больше не хочет видеть ее тело – глубокие порезы, раны, совсем как у других жертв. Не хочет представлять себе ее последние мгновения. В пустом желудке Адама словно и впрямь полнейшая пустота, вакуум; он непроизвольно прижимает пальцы к губам поверх маски, вспоминая ее поцелуи, ее уязвимость, ее красоту.

Входят еще два криминалиста с наборами для снятия образцов в руках, и в этот момент Адам с ослепительной ясностью сознает: «Моя ДНК будет по всей этой комнате». Его отпечатки пальцев, его слюна, клетки его кожи, его волосы, оставшиеся на ее кровати… Он стягивает с головы капюшон, со рта – маску. Ему нужна причина, по которой они могут все это найти. Забылся, мол – бывает… Но один из криминалистов останавливает его:

– Босс, что вы делаете? Вы же загрязните место преступления!

– Да, точно, прости. – Адам опять натягивает капюшон с маской и быстро удаляется. Не стоит тянуть, просто нельзя тянуть!

Выйдя из дома, он направляется к своей машине. Снимает белый комбинезон, а потом сидит и ждет, тяжело дыша.

Думает об убийце. Достаточно дерзок, чтобы незамеченным пройти по дому и убить так, чтобы никто не поднял тревогу… Вошел и вышел, не попавшись никому на глаза… Соседки по квартире поднялись наверх узнать, не хочет ли Элли горячего шоколада, и обнаружили тело. Как долго она оставалась одна – десять, пятнадцать минут? Что это – простое везение, самонадеянность или что-то еще?

Наблюдая за происходящим, Адам видит, как напротив останавливается автомобиль. Он сразу узнает его – шикарный «Ягуар E-type», принадлежащий Маршу.

Даже не раздумывая, он выбирается из машины и переходит улицу; Марш все еще сидит за рулем. Адам стучит по стеклу с пассажирской стороны. Щелкает центральный замок, и он забирается внутрь.

– Это детектив-констебль Куинн? – спрашивает Марш. Адам лишь кивает. Слишком уж пересохло во рту.

Марш смотрит в сторону дома, тихо матерясь про себя.

– Шеф? – наконец произносит Адам.

Марш оглядывается на него.

– Мне нужно вам кое-что сказать. Кое-что насчет прошлой ночи.

Глава 52

– Мать твою, Бишоп…

Марш произносит это с раздраженным вздохом.

Адам рассказывает ему о своем походе в бар. О том, как наткнулся там на Элли. Как они вместе двинули к ней домой. Особо в подробности не вдается, но и этого достаточно. Личные отношения с подчиненными строго наказуемы. Особенно теперь, когда она мертва.

– Мать твою… – снова говорит Марш. – Понадобятся твои официальные показания. Чтобы, по крайней мере, исключить тебя из числа подозреваемых, хотя сам знаешь: отдел профессиональных стандартов[30] тоже обязательно впишется. Им нужно будет надлежащим образом провести расследование, и кто знает, какое еще дерьмо выплывет наружу… – Он пристально смотрит на Адама. – О каком еще дерьме мне нужно знать, старший детектив-инспектор Бишоп?

Адам печально качает головой.

– Больше ни о каком, шеф. Больше ничего, клянусь.

Марш вздыхает.

– Езжай домой. Я тут и сам разберусь, а утром опять поговорим.

– Я отстранен?

– Нет. Хотя… Господи, я не знаю! И без того было плохо, что ты работал над делом, когда убили Пиппу, но это… Это уже слишком, Адам. Я никак не могу оставить тебя старшим по этому делу.

– Понимаю, шеф.

Больше ни слова не говоря, Адам открывает дверцу машины Марша и выходит в ночь. Отходит от места преступления шагов на десять – а может, и на двадцать. В общем, достаточно далеко, чтобы никто его оттуда не видел. И когда убеждается, что это так, позволяет себе окончательно расклеиться.

Глава 53

Ромилли никак не ожидала увидеть на пороге своего дома Адама, особенно с таким выражением лица. Выглядит он сейчас точно так же, как в тот день, когда она впервые повстречала его, в полном одиночестве сидящим в больничном коридоре. Уголки рта опущены, лицо осунулось, плечи сгорблены… Она понимает, что произошло что-то плохое.

– Адам? – произносит Ромилли.

Он секунду молчит, играя желваками. А потом наконец бормочет: