Убийство номер двадцать

– Психотерапия предназначена не для того, чтобы починить то, что сломано. Задача ее в том, чтобы вернуть красоту тому, что дало трещину. Чтобы вновь затеплился свет.

Эта фраза что-то цепляет в сознании Адама. Он хмурится. Потом указывает на бланк у себя на коленях.

– Я закончу?

– Простите. Да, давайте.

Последний вопрос: «Имя терапевта». Адам чувствует, что в голове у него пусто, и поднимает взгляд на сертификат на стене. «Доктор Кэтрин Джонс». Вписывает это в бланк заглавными буквами.

И что-то вдруг на миг искрой вспыхивает у него в мозгу – по цепочке синапсов пробегает огонек узнавания. Он крепко зажмуривается, а затем поднимает взгляд и пристально смотрит на женщину перед собой.

– Что-то случилось? – ровным голосом спрашивает она.

– Нет, просто… Просто я уверен, что мы с вами уже встречались.

Джонс медленно качает головой.

– Я бы такое запомнила, старший детектив-инспектор Бишоп.

И тут в мгновение ока все возвращается. Он стоит у барной стойки, пахнет по́том, пивом… Ее рука скользит ему в брюки, ее губы у него на шее. Было темно, волосы у нее были растрепаны, лицо густо накрашено. Но это была она. Голова у него вскидывается, но он остается сидеть. По всему телу пробегает холодный озноб. Адам чувствует на себе ее взгляд, с трудом заставляя себя сохранять спокойствие.

– Ты помнишь меня, – говорит она. Простая констатация факта.

– Да.

– И часто ты это делаешь? Цепляешь женщин в барах?

– Иногда.

– Близость… Интимность… Но без страха быть отвергнутым?

Он секунду молчит.

– Да.

Кэтрин улыбается.

– Вот видишь? Десять минут терапии, и мы уже чего-то достигли.

Так нельзя. Он это понимает. Это психотерапевт Ромилли. И это не может быть простым совпадением, что она встретила его в баре той ночью. Наверняка явилась туда высматривать его. Специально искала встречи с ним. Но почему?

– Я тоже кое-что об этом знаю, Адам, – продолжает она. – Я ищу мужчин. Мужчин, с которыми мне не следует быть рядом. Мужчин, которые способны мне навредить. Мужчин, которые просто пользуются ситуацией. Ты из таких, Адам?

Он думает про Элли. И медленно отвечает:

– Я не хочу быть таким.

– Он тоже так думал. Сказал, что он не какой-нибудь злодей. Что отвезет меня к себе домой и будет заботиться обо мне.

Адам замирает. Все мышцы у него напрягаются, во рту пересыхает.

– И он это сделал, Адам. Он дал мне крышу над головой. Кормил. Поил. Поэтому я делала все, что он просил. В отличие от тех других девушек.

«Вот же дерьмо…»

– И я осталась в живых.

Это она. Та пятая женщина. Которая вышла из этого флигеля ужасов во внешний мир. Публиковать ее фотографию было запрещено судом; она сменила имя и бесследно исчезла.

Вот только это оказалось не так. Она здесь. И не погибла в конце концов.

Между ними всего шесть футов. И она маленькая, худенькая. Он запросто сумеет ее одолеть, если понадобится.

– Я пошла навестить его, – продолжает Кэтрин. Голос у нее звучит тихо и холодно. – Я стосковалась по нему. Ну как я могла по нему не тосковать? Мы были с ним так близки, когда были вместе, много лет назад… И с тех пор каждый день, проведенный вдали от него, был для меня му́кой.

Адам удивленно моргает.

– Но он ведь похитил тебя! Запер под замок. Насиловал.

– Сначала я его боялась. Он сказал, что убьет меня, причинит мне боль, если я не буду делать то, что он говорит. Но потом понял, что мне все равно. Мне больше некуда было пойти. Он подарил мне жизнь.

Кэтрин делает паузу, медленно закидывая одну стройную ногу на другую. Задумывается.

– Те парни на улице… – продолжает она. – Это было изнасилование. Я не хотела заниматься с ними сексом, но мне нужны были деньги. На героин, который я пускала себе по венам. Все эти мужчины, эти вонючие озабоченные твари, хотели одного: трахнуть меня, как животные… Хотели, чтобы я отсосала им… Им было наплевать на меня, пока я делала то, за что мне платили. Но с ним все было по-другому. Меня любили. Он спас меня, избавил от зависимости. Оберегал меня. А потом они забрали его.

– Ты отказалась давать показания на суде, – говорит Адам, медленно осознавая правду. Этой женщине основательно промыли мозги. За все эти месяцы, проведенные взаперти в том флигеле, ее убеждения полностью изменилась.

– Мы выбирали их вместе. Мы с Элайджей.

– Выбирали кого?

– Жертв. Торговец наркотиками… Шлюха… Мужик, который притворялся примерным семьянином, а сам изменял своей жене с проститутками… Худшее, что могло предложить общество. И люди, которые нас подвели. Адвокаты… Учитель… Социальный работник…

Кэтрин на секунду умолкает.

– Полицейские, – добавляет она с улыбкой, и Адам чувствует прилив ненависти. – Он рассказал мне свою историю. Что этот человек творил с ним. Кто стал бы винить Элайджу за то, что он был вынужден сделать? Двадцать жертв во имя его отца. Месть людям, которые не спасли нас.

– Но эти люди были ни в чем не повинны, – отвечает Адам. – Что тебе когда-либо сделала Пиппа Хокстон?

Она игнорирует его.