Убийство Роджера Экройда

— За последний год миссис Феррар продала некоторые ценные бумаги. После смерти мужа она жила уединенно и тихо, и мне было ясно, что эти деньги нужны ей для какой-то особой цели. Я как-то спросил ее об этом, и она ответила, что поддерживает бедных родственников мужа. Я не стал больше расспрашивать, но до сих пор полагал, что деньги выплачивались какой-нибудь женщине, с которой был связан Эшли Феррар. Мне не приходило в голову, что в этом могла быть замешана сама миссис Феррар.

— А сумма? — спросил Пуаро.

— Выплачено было не менее двадцати тысяч фунтов.

— Двадцать тысяч! — воскликнул я.

— За один год?

— Миссис Феррар была очень богата, — сухо заметил Пуаро, — а за убийство полагается немалая кара.

— Могу я чем-либо еще быть вам полезен? — спросил Хэммонд.

— Благодарю вас, это все, — сказал Пуаро, поднимаясь.

— Извините, что обеспокоил вас.

Мы распрощались и вышли.

— А теперь о нашем друге Паркере, — сказал Пуаро. — С двадцатью тысячами в руках продолжал бы он служить? Не думаю. Скорее, я склонен поверить тому, что он нам говорил. Если он мошенник, то — мелкий. Без воображения. Тогда у нас остаются — Реймонд или… ну… Майор Блент.

— Только не Реймонд, — запротестовал я. — Мы же знаем, как даже пятьсот фунтов были для него серьезной проблемой.

— По его словам — да.

— Что же касается Гектора Блента…

— Я могу сообщить вам кое-что о милейшем майоре. Я обязан наводить справки, и я их навел. Так вот, он якобы унаследовал около двадцати тысяч фунтов. Ну что вы об этом скажете?

Я был так потрясен, что не сразу нашел, что сказать.

— Невозможно! Такой известный человек, как Блент!

— Кто знает? — пожал плечами Пуаро.

— По крайней мере, это человек крупный. Хотя, признаюсь, мне трудно представить себе его в роли шантажиста. Но есть еще возможность, о которой вы ни разу не подумали, мой друг. Это камин. Экройд мог сам уничтожить письмо — после вашего ухода.

— Едва ли, — медленно сказал я, — хотя, конечно, все бывает. Он мог передумать.

Мы поравнялись с моим домом, и я, желая угодить Каролине, внезапно решил пригласить Пуаро разделить с нами трапезу. Однако женщинам угодить трудно. Оказалось, что у нас на двоих две бараньи котлетки (а прислуга наслаждается требухой с луком). Две же котлетки на троих могут вызвать замешательство.

Впрочем, Каролину смутить трудно. Не моргнув глазом, она объяснила Пуаро, что, невзирая на насмешки доктора Шеппарда, строго придерживается вегетарианской диеты, разразилась восторженным панегириком во славу земляных орехов (которых никогда не пробовала) и принялась уничтожать гренки, сопровождая этот процесс едкими замечаниями об опасностях животной пищи. А лишь с едой было покончено и мы сели у камина покурить, она без дальнейших околичностей набросилась на Пуаро:

— Нашли Ральфа Пейтена?

— Где я мог найти его, мадемуазель?

— В Кранчестере, — многозначительно сказала Каролина.

— В Кранчестере? Но почему? — с недоумением спросил Пуаро.

Я объяснил ему — не без ехидства:

— Один из наших частных сыщиков видел, как вы однажды отправились на автомобиле куда-то в сторону Кранчестера.

Пуаро уже оправился от замешательства и весело рассмеялся.

— Ах, это! Обычное посещение дантиста. Мой зуб болит. Я еду. Моему зубу становится легче. Я хочу вернуться. Дантист говорит — нет, лучше его извлечь. Я спорю, он настаивает. Он побеждает. Этот зуб больше болеть не будет.

Каролина была обескуражена, она даже сморщилась от досады, как проколотый воздушный шар. Мы заговорили о Ральфе Пейтене.

— Он человек слабохарактерный, но не порочный, — сказал я.

— Да, да, — пробормотал Пуаро, — но где кончается слабохарактерность и…

— Вот именно, — вмешалась Каролина. — Возьмите Джеймса — никакой силы воли. Если бы не я…

— Милая Каролина, — сказал я раздраженно, — нельзя ли не переходить на личности?

— Но ты слаб, Джеймс, — невозмутимо ответила Каролина, — я на восемь лет старше тебя… Ох! Ну ничего, пусть месье Пуаро знает…

— Я бы никак не мог подумать, мадемуазель, — сказал Пуаро, отвешивая галантный поклон.

— На восемь лет старше и всегда считала своей обязанностью присматривать за тобой. При плохом воспитании бог знает что еще из тебя вышло бы!

— Я мог бы, к примеру, жениться на обаятельной авантюристке, — пробормотал я мечтательно, пуская кольца дыма к потолку.

— Ну если говорить об авантюристках… — Она не договорила.

— Да? — спросил я с некоторым любопытством.

— Ничего, но я могла бы назвать кое-кого, и даже не пришлось бы ходить особенно далеко. Джеймс утверждает, — она повернулась к Пуаро, — что вы подозреваете в убийстве кого-то из домашних. Могу сказать только: вы ошибаетесь! Насколько мне известны факты, из домашних убить могли только Ральф или Флора.

— Но, Каролина…

— Джеймс, не перебивай меня, пожалуйста. Я знаю, что говорю. Паркер встретил ее снаружи. Он не слышал, чтобы дядя ей что-нибудь сказал — она могла его уже убить.

— Каролина!