Убийство у камина

– Вот мы и вернулись, Луи, сердечно сказал человек со стеклянными глазами. Моя жена хотела прийти на Ваш бал, но сначала мы должны поужинать. – «Значит, они женаты», – подумал Арчири, почему это не пришло ему в голову раньше? но, кроме того, какое ему было дело до этого? и, прежде всего, почему она вызывала у него такое легкое разочарование? -. Наши друзья должны успеть сесть на поезд, так что, если бы вы могли обслужить нас по быстрому, мы были бы вам очень благодарны. Они все уселись за стол. Пудель бродил между ног посетителей, охотясь за остатками пищи. Арчири с удовольствием наблюдал, как быстро им подали ужин. Каждый заказал отдельное блюдо, но им не пришлось ждать. Арчири задержался с кофе и куском сыра, который он заказал. В своем углу он никого не беспокоил. Люди стали приходить на бал и проходили мимо его столика, оставляя легкий пахучий след сигар и цветочных духов. В столовой, превращенной в бальный зал, двери, выходящие в сад, были открыты, и несколько пар вышли на террасу и слушали музыку в тишине летнего вечера.

Пудель сидел на пороге, скучая, наблюдая за движениями танцоров. – Иди сюда, пес! – приказала хозяйка. Муж встал.

– Я отвезу тебя на станцию, Джордж, -сказал она. Осталось всего десять минут, так что поторопись. – Тебе не обязательно ехать дорогая- допей свой кофе.

Комната была окутана дымом, так как посетители курили. Человек со стеклянными глазами сказал, что вернется через полчаса, он наклонился и поцеловал жену. Она улыбнулась ему и закурила еще одну сигарету. Когда они ушли, они с Арчири остались одни. Она сменила стул и села на тот, который занимал ее муж, откуда могла наблюдать за танцорами, многих из которых, оказалось, знала, судя по тому, как она время от времени то и дело махала рукой, словно указывая, что скоро и она присоединиться к ним. Арчири вдруг почувствовал себя одиноким, он не знал никого в этом месте, кроме двух довольно недружелюбных полицейских. И, возможно, ему придется остаться на две недели здесь еще. Почему он не попросил Мэри приехать? Для нее это было бы как отпуск, перемена. Через минуту, когда я допью кофе, я поднимусь в комнату, чтобы позвонить ей.

Голос молодой женщины поразил его.

– Можно мне вашу пепельницу? Наши полны. – Конечно, возьмите. Он поднял тяжелую хрустальную пепельницу, и, когда она ее брала в свои руки, кончики холодных сухих пальцев коснулись его руки. Рука у нее была маленькая, как у ребенка, с короткими некрашеными ногтями. Арчири несколько глупо добавил: – Я не курю.

– Вы надолго задержитесь? – Ее голос был теплым и мягким, в то же время зрелым.

– Всего несколько дней. – Я спросила, – сказала она, – потому что мы приезжаем сюда очень часто, и я никогда не видела вас. Большинство людей, приезжающих в этот отель, являются постоянными клиентами. -Она осторожно затушила сигарету, раздавив ее до последнего уголька. Каждый месяц проводится бал, и мы всегда присутствуем. Я люблю танцевать.

Раньше Арчири удивился бы, что побудило его, почти пятидесятилетнего провинциального пастора, сказать то, что он сказал. Возможно, это была смесь духов и сумеречного света, или тот факт, что он был один и вне своей обычной атмосферы.

– Вы хотите подарить мне этот танец? Группа играла вальс. Он был уверен, что сможет потанцевать с ней, потому что в его приходе обычно танцевали вальс на общественных мероприятиях. Нужно было сделать только один, два, три движения, ногами, обозначая треугольник. Но, несмотря ни на что, Арчири почувствовал, что краснеет. Что она подумает о нем в его возрасте?.

– С удовольствием, – сказала она.

Она была первой женщиной, кроме жены и ее сестры, с которой Арчири танцевал за двадцать лет, и чувствовал себя настолько смущенным и подавленным, что на мгновение стал глухим к музыке и слепым к сотне людей, кружащихся в зале.. Вскоре она оказалась в его объятиях-нежное, душистое, окутанное кружевами существо, чье тело, которое по какой-то странной случайности касалось его. Ему казалось, что он в мечтах, и в разгар этого чувства нереальности он забыл о своих ногах и о том, как ему следует их двигать, и ограничился лишь тем, что следовал за ней, как будто они и музыка были одним целым. – Это не совсем мое дело, – сказала он, когда наконец пришел в себя. Вам придется простить мою неловкость. – Он был намного выше, поэтому ей пришлось поднять голову.

Она улыбнулась ему и сказала::

– Трудно говорить, когда танцуешь, да? Я не знаю, что сказать, но нужно что-то сказать.

– Как, например, "вам не кажется, что это хорошая причина?». – Как странно, он вспомнил эту фразу из своих дней в колледже.

– Или «вы умеете поворачивать?». Это совершенно абсурдно. Ну, мы танцуем, и я даже не знаю Вашего имени. -Презрительно усмехнулась она. Это почти аморально.