Убийство у камина

– Держи. – Арчири вынул карточку из кармана и бросил ее на стол. Я позвоню твоей маме и скажу, что завтра мы будем дома. – Я пойду с тобой. Здесь как мрачно и безлюдно. В баре было полно народу, многие из них наверняка были такими же требовательными, как Герберт. Если бы Шерр была среди них, она бы не была безучастной. Внезапно Арчири решил, что Герберт имеет право быть счастливым, и если его счастье зависит от Шерр, он должен получить его. Поэтому крайне важно, чтобы выдвигаемая им гипотеза не оказалась ошибочной.

Дойдя до порога своей комнаты, священнослужитель остановился и протянул руку к выключателю света, но не нажал на него. Там, в темноте за его спиной стоял Герберт, на ум пришли образ Аскольда, в тот первый день в полицейском участке. Как он был непреклонен: «Я полностью против свадьбы», – сказал он главному инспектору. Как по-другому он сейчас смотрел на вещи! Но тогда он не знал, каково это- томиться ожиданием встречи, вздыхать и с замиранием сердца ждать эту встречу.

Он сам это все пережил и понимал Герберта как нельзя лучше. Он это все пропустил через себя.

Герберт сказал, стоя сзади него:: – Ты не находишь выключатель? -Он поднял руку и коснулся руки отца, лежащей на холодной сухой стене. Комната наполнилась светом. Ты в порядке? Ты выглядишь измученным.

Возможно, это была необычная мягкость его голоса, которая тронула его. Арчири знал, как легко быть добрым, когда человек чувствуешь себя счастливым, и как невозможно беспокоиться о чем-то, кроме собственного горя, когда человек погружен в него. Внезапно его сердце наполнилось любовью, рассеянной любовью, которая впервые за долгое время не имела конкретного объекта, хотя в нее входили его сын и жена. С сомнительной надеждой, что его голос прозвучит сладко и доброжелательно, он направился к телефону. Ну, я тебя почти не узнаю. – Это были первые слова, полные обиды которые он услышал. Я думала, с тобой что-то случилось. Я уже начала думать, что ты сбежал с любовницей.

– Я бы никогда так не поступил, дорогая, – сказал он с угнетенным сердцем. Он чувствовал себя обязанным поставить свою верность вне сомнений и, добавил —здесь нет хороших тетушек.. Я скучал по тебе. -Он не был искренним, и то, что он сказал дальше, тоже было ложью. Я с нетерпением жду возвращения домой к тебе. Он должен был сделать так, чтобы это стало правдой. Он сжал руку до того, что раненый палец начал болеть, и пока он это делал, он думал, что с волей и со временем это станет правдой- Ты используешь очень странные выражения, – сказал Герберт, когда Арчири повесил трубку. Хорошие тетушки! Ты меня удивляешь, папа! -он все еще держал открытку, и любовался ей. За неделю до этого Арчири был бы поражен тем, что адрес женщины и ее почерк могут так очаровать его.

– «Ты в субботу спрашивал, где я слышал или читал тот отрывок из поэмы.» -сказал Арчири

Но Герберт не слушал его. Словно давно ожидая момента, он спросил:: – Где ты был сегодня вечером? Это как-то связано со мной и Шерр?

Должен ли я ему сказать? Был ли он обязан уничтожить последние остатки надежды, прежде чем иметь что-то реальное и проверенное?

– Я просто зашел в последний раз взглянуть на дом «Чайная чаша». – Герберт кивнул. Казалось, он принял это совершенно естественно. Я Встретил там Марту Вайлинг, она там пряталась. – Он рассказал ему о наркотиках и о прискорбных попытках девушки достать еще таблеток, но не рассказал ему всего.

Реакция Герберта была неожиданной:

– От кого она прячется? – От полиции, я полагаю, или от ее матери.

– Ты хочешь сказать, что оставил ее там одну? -возмущенно спросил Герберт. В таком неуравновешенном состоянии,? Она способна на все. Вы не знаете, сколько таблеток ей придется принять, чтобы опьянеть. Она может сознательно принять большую дозу, что бы убить себя. Тебе не приходило в голову подумать об этом?

Он обвинял его в невнимательности, но даже этот упрек не заставил его что-то предпринять и сделать для нее. Он не думал, что оставлять молодую женщину одну в пустом доме-безответственность.

– Я думаю, нам следует отправиться в дом «Чайная чаша» и попытаться убедить ее вернуться домой, – сказал Герберт. Наблюдая за внезапной оживленностью, отразившейся на лице сына, Арчири задавался вопросом, искренен ли он или этот всплеск решимости был вызван желанием что-то сделать, что бы это ни было, потому что он знал, что, если он залезет в постель, он не сможет заснуть. Герберт убрал открытку в карман и сказал: – тебе не понравится эта идея, но я думаю, что ее мать должна сопровождать нас.

– Она поссорилась с ней. Она ведет себя так, будто ненавидит ее.

– Не волнуйся. Ты когда-нибудь видел их вместе? Просто взгляд через зал суда, взгляд, полный неразборчивого, горячего чувства. Нет, я никогда не видел их вместе. Но он знал, что если бы Герберт был где-то одинок и грустен, и, возможно, на грани покончить с собой, он, Арчири, не хотел бы, чтобы ему помогали какие-то незнакомцы.

– Веди ты, – сказал он, отдавая ему ключи от машины..