Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе

Не исключено, что монахи рассматривали захоронение в здании капитула как временную меру, пока строились планы тщательно продуманного погребения в соборе, которое и состоялось год спустя. Останки, ожидавшие официального перенесения, нередко помещались в разные промежуточные места упокоения на территории монастыря и очень часто под защитой стен капитула. Поэтому помещение останков Уильяма под скамьями могло быть временным при подготовке к более торжественному и публичному ритуалу. Томас ясно дает понять, что церемония translatio в здание капитула была произведена в спешке. Он пишет, что приготовления уже сделаны, но на самом деле саркофаг не подошел к определенному для него месту[440]. Епископ Тарб дал указания, как поступить, но сам при этом не присутствовал.

Учитывая утверждение Томаса, что «приказ епископа был срочным», можно предположить, что перенесение мощей состоялось, когда Тарб защищал де Новера на процессе в Лондоне[441]. Это объясняет странное отсутствие епископа на событии, столь важном для его приората. Выступление Тарба в королевском суде – самое вероятное объяснение и его рвения, и его отсутствия: аргументы, которые он выдвигал перед королем и королевскими судьями в Лондоне, подкреплялись указаниями, данными им его правой руке и будущему преемнику приору Элиасу касательно того, что необходимо сделать в Норвиче[442]. Как сеньор и церковный иерарх, епископ смог воспользоваться религиозным ритуалом в провинции, чтобы подкрепить позицию, занятую им на светском процессе в столице.

Томас пишет, что приор и епископ тщательно обсудили день и дату translatio[443]. Знаменитые перенесения мощей часто совпадали с освящением церкви или часовни, но и сами по себе могли служить поводами для роскошных празднований, например св. Августина[444] в Кентербери (1091 год), св. Эдмунда в Бери (1095 год), св. Кутберта в Дареме (1104 год), св. Этельдреды в Или (1106 год), св. Этельвольда в Винчестере (1111 год), св. Фридесвиды в Оксфорде (1180 год) и св. Томаса Бекета в Кентербери (1220 год). Впечатляющее перенесение мощей Бекета в XIII веке планировалось более полутора лет, но и столетием ранее подобные ритуалы проводились с необходимой помпезностью[445]. Мощи св. Эдмунда перенесли в новую гробницу после того, как аббат Болдуин завершил строительство новой церкви в Бери; это было сделано торжественно, под началом епископов Валкелина и Ранульфа, капеллана короля. Ранульф, на тот момент уже епископ Даремский, также начальствовал при перенесении останков св. Кутберта с кладбища в недавно построенный Даремский собор. Церемония в Дареме завершилась осмотром останков, чтобы удостовериться в их нетленности. В случае Бекета процедура translatio совершилась в присутствии короля, папского легата и почти всех английских епископов, и церковные иерархи даровали индульгенции всем собравшимся паломникам[446].

Перенесение же мощей Уильяма в здание капитула было, по видимости, организовано на скорую руку, без приглашения каких-либо важных гостей. Возможно, translatio произвели в Чистый четверг, в тот самый день, который в будущем обретет особую связь с его культом. Два дня в году – Чистый четверг и Страстная пятница —наиболее тесно связывались с обвинениями против евреев: Чистый четверг был dies salvationis, в который церковь традиционно прощала своих врагов, евреев особенно. Он также станет тем днем, когда гробницу св. Эдмунда ежегодно будут открывать для освидетельствования[447]. Во время богослужений в Страстную пятницу два диакона пели упреки (improperia) евреям, а конгрегация подхватывала респонсорий[448]. К концу XII века прихожане более не преклоняли колени, молясь об обращении евреев[449].

Представляется также, что в XII веке почитание Уильяма было связано со Страстной седмицей в целом[450]. Его мощи, возможно, использовались как средство привлечь людей в церковь на Пасху. Уильяма связывали с христоцентричными праздниками по лунному календарю, отсчитываемыми от дня Пасхи, а также и с марианскими праздниками, рассчитываемыми, как и дни других святых, по солнечному календарю[451]. Уильям, как и многие последующие предполагаемые жертвы евреев, был тесно связан с 25 марта – Благовещением, днем Воплощения, и хронологически, и риторически соединенным с растущим почитанием Девы Марии[452]. Томас пишет, что Уильям родился в день Сретения, а умер в день Благовещения. Следующее перенесение его останков состоялось в день Посещения Пресвятой Девы Марии[453], третий великий католический праздник в честь Девы Марии, с которым соединялось имя Уильяма.