Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе

Еще одним мотивом для перенесения останков в 1151 году, мотивом, который, возможно, усилил рвение нового приора в распространении культа юного святого, было временное ослабление влияния аббатства Бери-Сент-Эдмундс. Почти сто лет епископы Норвича пытались захватить власть над богатым и видным суффолкским аббатством и перенести туда резиденцию епископа. Их попытки восторжествовать над Бери неизменно проваливались, и теперь высшие церковные иерархи Норвича ухватились за возможность снова попытать счастье. В 1150 году для Бери настали трудные времена. В тот год сгорела значительная часть монастырских строений, аббатство стало активно брать деньги в долг и в итоге в 1180 году оказалось на грани банкротства. Более того, аббатство Бери недавно заказало «Житие Эдмунда», посвященное прежде всего детству их святого покровителя. Это произведение в точности соответствовало новым религиозным вкусам XII века, сосредоточенным на детстве Христа[463]. Эти новые чувства выразил св. Бернард, описывавший современное ему отношение к Христу словами ante rex, modo dilecto («ранее царь, ныне же обожаемый») и выдвигавший аргументы в пользу большего почитания невинных младенцев, убитых вместо Христа по приказу Ирода. Успех нового агиографического произведения из Бери, возможно, побудил норвичских иерархов к собиранию материалов об их собственном ребенке-мученике.

У иерархов Норвича имелся целый ряд причин поощрять распространение культа, который составил бы конкуренцию почитанию св. Эдмунда Берийского. Как уже говорилось, семья Уильяма могла быть связана с аббатством Бери; поэтому приорат, возможно, желал подчеркнуть, что новый святой предпочел Норвич Бери в качестве места своего последнего упокоения и места сотворения своих чудес. Наконец, примерно в это же время в саду епископа Норвичского проходил суд над рыцарями из Бери по обвинению в измене. Этот суд подтвердил иммунитет аббатства Бери как в королевской, так в епископской юрисдикции, поскольку обвиняемые избегли правосудия в обоих инстанциях, и для вынесения приговора их передали берийскому аббату. Таким образом, суд признал реальной силу, которую современники приписывали святому покровителю Бери, а присутствие нетленных останков св. Эдмунда в самом аббатстве имело ключевое значение для власти его настоятеля[464].

Несмотря на скромность, с какой было совершено перенесение мощей в 1151 году, оно привлекло к новообъявленному мученичеству Уильяма внимание за пределами Англии. Сразу вслед за этим имя юного подмастерья появляется в баварском поминальном списке, на основе которого утверждалось, что история юноши обрела широкую известность и распространение без опоры на посредничество Томаса Монмутского[465]. Однако, судя по имеющимся данным, это маловероятно.

Баварский мартиролог был создан в регенсбургском кругу григорианских реформаторов. Местные прелаты, склонные к полемике, остро сознавали еврейско-христианские религиозные проблемы: они жили и трудились бок о бок с одной из старейших, самых крупных и очень активных еврейских общин в немецких землях. Регенсбург (Ratisbon), столица Баварии, также являлся местом сбора немецких и французских крестоносцев, отправлявшихся во Второй крестовый поход. Неудивительно, что христианские авторы мартиролога заинтересовались Уильямом Норвичским: его история обладала непосредственной, своевременной и конкретной притягательностью[466]. Однако само по себе единичное упоминание его имени в мартирологе не доказывает, что почитание Уильяма распространилось далеко за пределы Норвича.

Возможно, поминание его в Баварии стало результатом рассказа какого-нибудь свидетеля translatio 1151 года[467]. У Норвича имелись обширные торговые и художественные связи с немцами, и приезжие из континентальной Европы часто останавливались в этом английском городе[468]. Нам известен хронологически и географически близкий к истории Уильяма пример распространения культа святого усилиями одного-единственного человека. Епископ Августин Норвежский посетил Бери в 1181 году и привез в Норвегию почитание св. Эдмунда (солидное достижение, учитывая, что Эдмунда убили скандинавы)[469]. Подобным же образом Ансельм Берийский единолично познакомил Англию с культом св. Саввы, а аббат Болдуин ввел почитание св. Эдмунда в Лукке[470].

После translatio 1151 года норвичские монахи стали возлагать на Уильяма все более амбициозные надежды, воображая огромные толпы, которые придут поклониться их избранному покровителю. По словам Томаса, толпы эти были столь велики, прибывали столь часто и столь досаждали монахам, что по настоятельным просьбам последних приор Ричард предложил найти для мученика более подходящее место, «где он мог бы упокоиться с большими приличиями, а люди, толпящиеся у гробницы, могли бы без помех к ней приблизиться»[471].