Убийство в доме свиданий

— Как знать, как знать! — оживился Сомский, потирая руки и по-вольтеровски ехидно улыбаясь. — Если сильно голоден буду, отчего бы и не поднять? Еще как подниму!

— А вот я не подниму! — твердо и со звонкой нотой в голосе сказал Выжигин. — Может быть, я никогда не был по-настоящему голоден, но что касается нашего вопроса, то женщина, принявшая незадолго до меня мужчину, двух, трех — такая же грязная надкушенная булка. Она для меня грязна даже не потому, что является вероятным источником болезни. Знаете, я уверен, что людская любовь — это дело двоих и вечное дело. Мы должны соединиться с кем-то раз и навсегда, и тогда только эти отношения я назову чистыми.

— Ба! Ба! Ба! — развел руками Сомский. — А вы, батюшка, идеалист еще почище какого-нибудь Шеллинга. Да где же вы такую вечную любовь видели? Такие любви только в головах существовать и могут! Так ведь в публичный-то дом не за любовью ходят, а точно в нужник — по естественной надобности, и Божий дар с яичницей смешивать совсем не надо, милый мой кузен.

Сомский хотел было продолжить, но заметил на лице Выжигина признаки нетерпения, даже негодования, а поэтому воздержался и решил перевести разговор на другую тому:

— Но поговорим лучше о вашем деле, Стив. Оно представляется мне на первый взгляд совершенно неразрешимым. Главное то, что никак нельзя представить ясно цель, мотив действия убийцы. Лично вы можете что-либо предложить по этому поводу?

Выжигин, отставив подальше бокал с вином, точно боялся нечаянно смахнуть его на пол, нахмурившись, заговорил:

— Еще вчера ночью, прямо в спальне убитой, я подумал было, что мужчина расправился с женщиной в припадке какой-то нездоровой страсти, возможно даже, не сумев овладеть ею.

— Хм, интересно, — подергал себя за бакенбард Сомский. — А зачем ему нужна была, собственно, Иоланта? Ведь он именно ее желал, так?

— Все так, — кивнул Выжигин, — но я не вижу здесь никакой странности. Представляете, этот субъект от кого-то услышал, что в таком-то публичном доме есть проститутка по имени Иоланта, обладающая какими-то… ну, не знаю, превосходными качествами. Мужчина и направился именно к ней, желая удостовериться в том, что рассказы о ней соответствуют истине. Возможно, Иоланта на самом деле оказалась какой-то необыкновенно темпераментной, это, наоборот, испугало мужчину, он не проявил в нужный момент своих достоинств — врач сегодня подтвердил мне это — и в порыве озлобления на ту, которая стала свидетелем его позора, схватил кинжал и ударил ее.

Сомский недоверчиво хмыкнул:

— Внешне ваше рассуждение логично и делает вам честь как опытному мужчине. И откуда, Стив, вы знаете о том, что переживает мужчина-неудачник? Неужто сами когда-нибудь были близки к такому аффекту?

— По-моему, это общеизвестный факт, и мою опытность или проницательность вы хвалите зря.

— Положим, зря, но я поспешу не похвалить вас за то, что вы упустили несколько важных деталей. Во-первых, вы сами сообщили мне, что то ли Биби, то ли Жульетта, товарка убитой, сказала вам, что отговаривала того мужчину идти к Иоланте — больная да ленивая в любви. Как же это соответствует вашему предположению, будто тот субъект приехал, наслушавшись о ее достоинствах?

— Ну, это не аргумент! — заулыбался Выжи-гин. — Проститутки, я понял, как и все, впрочем, женщины, соперницы. Биби из зависти такое могла оказать.

— Сдаюсь, положим, это так. Но для чего нужно было неизвестному, приезжая в гости к женщине, надевать чужую, краденую одежду?

— И это объяснимо: он — застенчивый мужчина, таким он и выглядел, со слов Биби и Жу-льетты, вот и решил приехать в публичный дом как бы инкогнито, в маскарадном костюме, купив его где-нибудь на толкучке.

Глаза Сомского сияли — он не ожидал от своего «кузена» такой способности к диалектике.

— Прекрасно, прекрасно! А кинжал-то он с собой зачем захватил, да еще и вычурный такой кинжальчик? Уж если боязлив, так купи себе карманный пистолет, получив вначале у градоначальника дозволение на покупку. А тут — стилет! От хулиганов, от грабителей он этой вещицей защищаться в случае надобности хотел?

— Да мало ли у кого-какие причуды! — махнул рукою Выжигин.

— Нет-с, сударь-с! — азартно вскричал Сом-ский. — Вы как сыщик не причуды человечьи, то есть нетипичные особенности, в первую очередь рассматривать должны, а вещи типичные, на которых психология поведения строится, то есть моменты, присущие нам всем по преимуществу! Только от общего отправляясь, вы к частному с успехом перейдете.

— А если преступник — помешанный! — задиристо воскликнул Выжигин. — Мало ли таких? Вот вам и разрушение всех ваших общих психологических правил. Да вы сами порассудите — мог ли нормальный человек выпрыгнуть в окно и побежать голым по ночному Городу, да еще в октябре?

— Да кто же вам сказал, мой милый, что он в окно-то выпрыгнул? — снова принялся за сухари и сливки князь. — Вы что же, видели его бегущим по улице? Видели, как он в окно вылезал? Да он окно-то отворил только для того, чтобы вы подумали — ага, вот путь, которым убийца ушел, а на самом деле все иначе было…