Убийство в колледже

— Вот как обстоит дело, сэр, — ответил суперинтендант. — Я буквально вчера вечером говорил сержанту, что у сторожа были все возможности совершить это преступление и немного приукрасить правду на допросе, чтобы отвести от себя подозрения, — все равно никто бы ничего не заметил. Но если хорошенько все это обдумать, я очень сомневаюсь, что он причастен к убийству. Я навел справки и кое-что узнал об этом человеке — в Карнфорде он довольно известен своим образцовым проведением. Хотя конечно, когда дело доходит до преступления, это совершенно ничего не значит. Я все еще приглядываю за ним, сэр.

— Отлично! Ладно, допустим на какое-то время мы подвергнем сомнению подозрения по поводу сторожа. Теперь поговорим об этом маленьком художнике — Стэнхоупе. Что там насчет него?

— Он сказал мне (шутя), что у него есть алиби, — сказал Эмброуз.

— Вы его обвинили?

— Нет, сэр. Конечно нет. Я лишь сказал ему мимоходом во время нашего разговора, что пока он не докажет обратное, все члены комитета, включая и его самого, находятся под подозрением. Это и заставило его сказать про алиби.

— И оно действительно у него есть?

— Мы как раз сейчас с этим разбираемся, сэр. Мистер Стэнхоуп сказал, что вернулся в колледж вместе с мистером Кершоу, так что нам нужно узнать у него, так ли это было на самом деле.

Главный констебль кивнул.

— И, — продолжил он, — еще один — пастор, которого видел Финмер. Несколько туманно, не правда ли?

— Мы не можем сбрасывать со счетов что-то только потому, что оно кажется туманным, — ответил Эмброуз.

— Именно, — сказал суперинтендант, — хотя все равно это больше напоминает поиск иголки в стоге сена.

— У меня есть мысль по этому поводу, сэр, — вставил Эмброуз, — и я намереваюсь ее развивать. Но для этого нам нужно принять во внимание еще две вещи.

— Какие же? — спросил полковник Лэнгдейл.

— Та вечерняя газета и полусгоревшая спичка.

— Стэнхоуп мог принести эту газету, — размышлял главный констебль, — а вот что касается спички — что вы думаете по этому поводу, суперинтендант?

— Я сказал Эмброузу вчера вечером, что не возлагаю на нее никаких надежд. Конечно Финмер вполне мог привезти эти спички из своего прошлого путешествия в Эвиан и зажечь одну, когда пришел за рисунком, но, как я уже говорил, не похоже, чтобы он обронил огарок в гардеробный ящик, хотя Эмброуз выдвинул на этот счет целую теорию.

И он все пересказал.

— Хм! — воскликнул главный констебль, взглянув на часы. — И что же вы предлагаете делать сейчас, сержант?

— Я собираюсь связаться с мистером Кершоу, сэр, и как можно скорее поговорить с сэром Уилфредом Хейнсом. И еще мне бы хотелось переговорить со сторожем.

— Отлично. Итак, коронерское расследование состоится в четверг, да? Замечательно! Надеюсь, что нам удастся к тому времени прийти к какой-то определенности. Я бы хотел перекинуться парой слов с мистером Хенлоу, если мне удастся с ним пересечься. Не виделся с ним с тех пор, как он вернулся из Швейцарии.

Полковник Лэнгдейл вышел из полицейского участка и пошел вдоль Хай-стрит своей привычной походкой, в которой отчетливо была видна военная выправка. У входа в колледж Сен-Освальда он обратился к сторожу:

— Мистер Хенлоу у себя?

— Думаю да, сэр. Если нет, то скорее всего он в колледже. По крайней мере я не видел, чтобы он сегодня выходил.

Главный констебль вошел на территорию колледжа, прошел во внутренний дворик и неспешно поднялся по лестнице в дальнем углу. А вот и место преступления. Смогут ли они раскрыть его? Он постучал в дверь кабинета.

— Входите.

Хенлоу сидел за столом, весь обставленный книгами и исписанными листами бумаги.

— Здравствуй, Хенлоу! — сказал полковник Лэнгдейл (они были хорошо знакомы). — Не сильно тебя побеспокоил?

— Вовсе нет, полковник. Рад тебя видеть.

— Отлично, — сказал главный констебль, усаживаясь в кресло и вытаскивая сигарету. — Не хилую задачку ты подкинул нам, несчастным полицейским, а? Что ты хотел этим сказать?

— Я ничего не подкидывал! Хотя некоторые газетные репортеры действительно так думают. Они меня как коршуны окружили.

— Еще бы! Сочувствую, Хенлоу. В твоем доме произошло ужасное преступление.

— Вот что случилось с несчастным Хаттоном, когда он решил превратить мой кабинет в ресторан, — мрачно ответил Хенлоу. — Он никогда так не делал, как не делал и ни один из наших коллег.

— Ты наверняка был в шоке, когда обо всем узнал?

— Конечно. Я как раз возвращался домой из Женевы, когда купил английскую газету — ждал поезд на станции Валлорб. Первое, что я почувствовал — полное непонимание. Я слышал, ваш суперинтендант почти сразу приехал на место происшествия?

— Времени не терял. Не прошло и часа с момента смерти Хаттона, как мы начали расследование.

— Но тем не менее, вы все еще не вышли на след убийцы?

Главный констебль покачал головой:

— Нет. Дело очень сложное, Хенлоу.

— Я ничего не знаю о полицейских методах работы, Лэнгдейл, но думаю, что мой нож — та вещь, от которой можно было оттолкнуться, — отпечатки и все такое.