Убийство в колледже

Казалось бы, совершенно обычное действие, но для сержанта этого отвлекающего маневра было достаточно, чтобы спокойно прогнать в голове тонну свалившихся на него мыслей. В этот момент он осознал, что ему понадобится вся его полицейская сноровка и самообладание, чтобы не сделать резких непоправимых движений и разрулить ситуацию.

Нагнувшись, он кое-что увидел — что-то, что заставило бы менее сдержанного человека торжественно (или удивленно) воскликнуть: Хенлоу сидел в кресле напротив в самой непринужденной позе — нога на ногу. Он был в темно-коричневом костюме. За несколько секунд до этого, когда Эмброуз только зажигал сигарету, его взгляд опустился вниз, и он поймал себя на мысли, что подобное движение он уже делал вчера и даже увидел то, что при похожих обстоятельствах видел вчера.

Шнурки! Пара шнурков на ботинках Хенлоу была совсем не парой. Они разные. На одной ноге заметно толще, с черными металлическими эглетами, а на другой — с блестящими медными, о которых он так много думал в последнее время.

В чрезвычайных ситуациях порой кажется, что на размышления нет времени — они вереницами проносятся в голове со скоростью света за какие-то секунды. Невозможно! Хенлоу, уважаемый профессор Греческой литературы, жесткий, даже суровый человек. Типичный эксбриджский дон! Невозможно.

«Невозможно!» Такой была одна из странных заметок в записной книжке Хаттона.

«Невозможно!» Хенлоу был за границей в день, когда произошло убийство.

Но все же это совпадение слишком бросается в глаза. Эти странные шнурки! Что же все это значило, Эмброуз пока понять не мог, но одно он понял сразу же: нужно быть предельно осторожным. Любой ценой сегодня должны быть разрешены два вопроса: о шнурках и о тайнике за книгами.

С идеально сыгранной непринужденностью сержант-детектив медленно разогнулся и продолжил свою фразу:

— Вещи, которые на первый взгляд кажутся незначительными, но могут значить очень много для дела.

— Да? — ответил Хенлоу. — Какие же?

Эмброуз было запнулся, но быстрая работа ума спасла его. Еще один отвлекающий маневр — потушить сигарету, и ответ готов:

— Итак, сэр, беру с вас слово о совершенной конфиденциальности нашего разговора и хочу задать вам пару вопросов о Уильямсе.

— Подозреваете его?

Эмброуз пожал плечами.

— Я этого не говорил. Но все же я не совсем удовлетворен его показаниями.

— А как же его алиби?

Хенлоу произнес эти слова весьма холодно. Его глаза его были прикованы к лицу сержанта-детектива, так что Эмброуз сразу понял, что это был провокационный вопрос.

— Есть-то оно есть, — ответил он, — но нельзя всегда полностью полагаться на алиби. Люди могут быть совершенно уверены в каком-то времени или определенном событии, но иногда память играет с нами злую шутку, перемешивая и подтасовывая даже какие-то пустяковые мелочи, не говоря уже о чем-то более серьезном. Вы давно знаете его, сэр?

— Несколько лет.

— Его поведение?

— Образцовое.

Тем временем Эмброуз вытащил свой блокнот, чтобы иметь возможность выигрывать немного времени, периодически «сверяясь» с записями.

— Уильямс сказал, — продолжил Эмброуз, — что от этих комнат есть только один ключ, который вы и доверили ему.

— Все верно. По глупости он утопил свой в реке. Но правда совсем недавно я сделал дубликат, так что теперь их снова два.

— Понятно.

С каждой минутой уверенность Эмброуза в подозрениях все крепла. Теперь уже проще было придумывать, как ловко обойти опасную тему. Он продолжал разговор, задавая самые разнообразные вопросы: о Уильямсе, о членах комитета, об обычаях на их собраниях и так далее. И ни разу не упомянул о священнике, перебегающем дорогу напротив колледжа.

И пока говорил, его мысль формировалась все более живо и отчетливо, сложившись в итоге в остроумный план.

Вскоре он встал, чтобы уходить, поблагодарил собеседника за беседу и уделенное время и еще раз извинился за беспокойство.

— Ну что вы, — ответил Хенлоу, — я рад быть полезен. Надеюсь, у меня это получилось!

С этими словами он вновь очень пристально посмотрел на сержанта-детектива, но тот лишь еще раз взглянул в свои записи, убрал блокнот в карман и вышел.

У ворот Эмброуз снова обратился к сторожу:

— У вас в сторожке, если не ошибаюсь, есть телефон? Прекрасно. Можно мне позвонить? О, не нужно, я сам справлюсь.

Он набрал суперинтенданту и заговорил с ним очень тихим голосом:

— Есть свободные люди в штатском, сэр?

— Да. Джексон.

— Прошу вас, сэр, немедленно пришлите его в Сен-Освальд и скажите, чтобы побродил вокруг и приглядел за мистером Хенлоу, если тот выйдет из колледжа.

— Хенлоу? — от удивления громко спросил суперинтендант.

— Я скоро все объясню, сэр. Мне нужно будет нанести еще один визит, и я сразу к вам. Если Хенлоу уедет из города, Джексон должен будет поехать за ним.

Выйдя с территории колледжа Эмброуз перекинулся парой слов с полицейским на обходе.

— Пока не придет Джексон, — объяснил он.

И констебль, оставляя дорожную пробку на произвол судьбы, занял наблюдательную позицию неподалеку от главного входа в колледж. Тем временем Эмброуз вызвал такси и отправился домой к доктору Блейку.