Лично в руки.
Дорогой Эмброуз,
жаль, что я не застал вас, когда приехал с официальным визитом в Эксбридж на прошлой неделе (позже узнал, что вы расследовали что-то на другом конце страны), потому что очень хотел лично поздравить вас с успешным раскрытием дела Хаттона. А еще жаль, что в конце вы все запороли, но все же! Вы были чересчур осторожны, мой мальчик. Все, что вам нужно было сделать сразу же, как вы заподозрили Хенлоу, — увезти его с собой в полицейский участок под каким-нибудь предлогом и не выпускать до выяснения обстоятельств или подтверждения ваших предположений. Вы могли быть совершенно уверены, что этот хитрый лис догадался, что ваш визит к нему на следующий день после случайной встречи в поезде (пусть и под прикрытием) неспроста, ведь он безусловно узнал в вас своего спутника. Я однако не вменяю эту сторону дела в вину вашему холеному суперинтенданту, который, к вашему сведению, видит в вас очень сообразительного юношу, что, надеюсь, означает повышение.
Но пишу я вам не затем, чтобы критиковать. Это я так, между делом. Я подумал, что вам интересно было бы узнать о миссис Блэйтвейт, или миссис Харфорд, как она назвала себя, переехав на Элсуорт-Роуд. Я рассказывал, что мы за ней приглядывали, и визит в ее дом Хенлоу лишь подогрел наши подозрения и усилил бдительность.
Итак, в течение года мы следили за весьма подозрительными передвижениями двух американцев, которые скакали туда-сюда из Нью-Йорка, видимо по каким-то бизнес-делам (и это был тоже своего рода бизнес). Эти типы никогда не находились вместе, но приезжая куда-то, всегда селились в один и тот же отель, и мы даже узнали одну личность, которая (с вескими причинами, но, к сожалению, без доказательств) была их «крышей» и прятала краденые вещи, периодически встречаясь с этими парнями. Их имена (или по крайней мере имена, под которыми их все знают) — Джеймс Б. Хиггинс и Мортон Х. Стоквелл.
Стоквелл несколько недель назад был в Англии. Так получилось, что он уплыл в Нью-Йорк как раз в день смерти Хаттона — сел на ночной поезд до Ватерлоо. Хиггинс объявился десять дней спустя и опустил письмо, адресованное миссис Харфорд, прямо ей в почтовый ящик. Мы все это время подозревали, что она держала с ними связь.
И мы наблюдали. В общем, миссис Блэйтвейт встретилась с Хиггинсом на Примроуз Хилл, неподалеку от своего дома. Все было очень хитро продумано. Вы знаете, что Хилл — открытое пространство, испещренное тропками и повсюду утыканное лавочками. Так вот, она уселась на одну из них, и тут Хиггинс, будто бы бродивший по окрестностям, подсел к ней на другой край лавочки. Они, вероятно, не разговаривали, но пара наших людей, наблюдавших из кустов немного поодаль, заметили, что она подтолкнула что-то в его сторону, и он, соответственно, притянул это к себе. Спокойный, но весьма настойчивый допрос и обыск обнаружили небольшую посылку во внутреннем кармане пальто Хиггинса и милую маленькую связку английских банкнот дамской сумочке — деньги, которые, как позже будет доказано, — часть суммы, полученной в обмен на долларовый чек с подписью одного известного бруклинского финансиста — страстного поклонника антиквариата, по всей видимости не очень заморачивающегося по поводу того, как и откуда пополнять любимую коллекцию. (Жаль, что мы не можем его привлечь, из-за отсутствия веских доказательств. Чек был выписан «на предъявителя»). Та самая антикварная вещица — табакерка с миниатюрой!
Так же спокойно и настойчиво эту парочку пригласили в Скотленд-Ярд, где они до сих пор наслаждаются гостеприимством Его Величества в ожидании беседы с одним из судей Его Величества.
В номере Хиггинса в отеле мы нашли небольшое собрание вещиц, по которым очень тосковали их законные обладатели. Что же касается конкретно той миниатюры, я все время вспоминал ваши слова о расследовании самого Хаттона. Я так же прекрасно помнил о визите священника к миссис Блэйвейт. Так что я поехал в Эксбридж нанести подготовительный визит вашему суперу и затем навестил вашего говорливого профессора. Он был невероятно рад услышать о находке своей Косвэй, как он называл табакерку, но никак не хотел слушать, старый проказник, что я не могу вернуть ему ее прямо здесь и сейчас, потому что она была нужна нам как «Вещдок № 1» на суде. Кстати, он мне сказал, что вы прекрасный фокусник. Что он имел в виду?
Миссис Блэйтвейт молчит как рыба. Думается мне, что она могла бы пролить много света на ваше дело об убийстве, но она не хочет, мой мальчик! В любом случае мы на время приостановили столь полюбившуюся ей игру в поставщика ценностей янки-коллекционерам. И думаю, что Мортон Х. Стоквелл тоже скоро объявится. Надеюсь, мы и его поймаем!
Когда будете подавать заявление на помощника комиссара в Ярде, не забывайте старых друзей, и благородно и благодарно справляйтесь с неудачами и промахами,
Искренне Ваш
Харри Фергюсон.
