Убийство в Оптиной пустыни

— Место жительства — деревня Булатово Козельского района… В колхозе я работаю сторожем гаража. 15 апреля 1993 года, в четверг, я вместе с напарником Бетевым Василием в 16 часов заступил на дежурство. Примерно в 16 часов к нам в гараж пришел житель села Волконска Аверин Николай Николаевич и спросил, работает ли в мастерской электроточило. Я ответил ему, что работает. Он пошел в мастерскую, видимо, знал, что оно у нас в гараже не закрывается на замок. Что конкретно он хотел выточить там, я не знаю, он не говорил. Примерно через полчаса Аверин вернулся из мастерской, в руках у него был нож большого размера, похожий на меч. Я засмеялся, спросил: для чего он сделал этот нож? Аверин также смехом ответил мне: чтобы гонять собак. При этом ударил им по стулу несколько раз. Я ему ничего не говорил, так как Аверин ударил ножом по старому стулу, который стоит на улице. Все это происходило в присутствии Бетева Василия. Я лично с Авериным в этот раз и вообще никогда не ссорился. Ушел он от нас сразу, как только сделал этот нож. Никакого разговора между нами не происходило…

Если бы один и другой сторож задались вопросом: что значит «собак ножом гонять», — глядишь, слово за слово, и вытянули бы из Аверина — зачем сделал нож, и отговорили…

Но всем, как всегда, было безразлично, к чему готовился Аверин. А может, и интересно, что же дальше произойдет. Ведь тайные звериные струны подчас пробуждаются в человеке. С каким восторгом наблюдали римляне в Колизее, когда тигры вырывали горло у людей…

Зрелищ хотели и односельчане.

И… получили.

Вечером капитан Воробушкин отвез протоколы в Козельск.

На следующий день снова нужно было ехать в Волконское, где объявился еще один свидетель. Мортынов подумывал, а не смотаться ли туда самому, чтобы присмотреться к Волконскому, куда ездил с обыском и опознанием, повнимательнее, проникнуться жизнью села, но, видя, как мается от безделья Сенищев, послал туда его.

Сенищев устроился в волконском медпункте.

Напротив него сидел молодой рыжий человек.

Он назвался и рассказал:

— Тазов Александр Александрович… родился в 1972 году в деревне Волконское… работаю в колхозе «Дружба» слесарем… проживаю в Волконском… С Николаем Авериным знаком давно. Отношения были хорошие. Общался с ним редко. Он старше меня. Конфликтов с ним не было. Знаю, что в последнее время Аверин в деревне бывал редко. С 1990 по ноябрь 1992 года я был на действительной военной службе. Когда увольнялся, так как у меня не было шинели, старшина выдал мне шинель, которая была у другого военнослужащего. Служил я в сухопутных войсках в Новороссийске… На шинели сделана хлоркой надпись прежнего владельца шинели… Вернувшись из армии, шинель хранил дома. Она мне не была нужна. В феврале 1992 года я был на похоронах жительницы нашего села… Когда похоронная процессия проходила по улице мимо дома Авериных, Аверин, который стоял на улице, подошел ко мне и спросил: цела ли у меня шинель, в которой я пришел из армии. Я сказал, что цела. Он попросил меня принести ее ему, так как он собирается у меня ее купить, но перед этим хочет посмотреть. На следующий день я принес ему домой шинель. Он посмотрел и предложил мне за нее 1 000 рублей. Я согласился и продал ему за эту сумму. Погоны, петлицы и шевроны артиллерии были целыми. При мне Аверин их не обрывал. Зачем была нужна шинель, не пояснил…

Медпункт в Волконском. 2020 год

Тяга к военному, к амуниции и оружию могла бы насторожить козельскую милицию, но в ней работали обычные менты, которые не утруждали себя излишними хлопотами, а Анискина в Волконском не оказалось.

Сенищеву предстояло еще многих допросить, передопросить, найти, изъять, назначить экспертизы, забрать заключения, и он остался в Козельске, а Мортынов поспешил в Калугу, куда доставили Аверина.

4. 30 апреля 1993 года. Обвинение

Дорога в областной центр тянулась то вдоль Жиздры, то вдоль Оки. Реки, как путеводные звезды, вели в город его юности и, возможно, старости, отдаляя от Оптиной и приближая к центру страны, где кипели митинги, и он физически чувствовал, как его магнитом тянет назад, в тихую, пусть обиженную, униженную, но спокойную пустыньку.

Калужские просторы

Но делать было нечего: поступила команда предъявить обвинение Аверину, и он обязан был выполнить приказ. И перед глазами бежали посадки берез и осины, из-за которых выныривали поля, рощицы и стада коров.

Мортынов сидел у открытого окна в кабинете, заваленного по углам вещдоками, и стучал пальцами по клавиатуре печатной машинки:

«30 апреля 1993 года… г. Калуга… следователь…

Установил: