Убийство в Оптиной пустыни

— Так и запишем… А теперь давай про войну, — помахал протоколом прежних показаний. — Ты про Бога уже много говорил. Коротко сформулируй, как там про Бога и Сатану…

Аверин продолжал:

— …На протяжении длительного времени я слышал голос. Как я понял, это был голос Бога. Я был очень верующим человеком. Затем голос стал надо мной издеваться, требовал, чтобы я выполнял его прихоти, заставлял меня делать то, что я не хотел. В конце концов я понял, что Бог — это мой враг и что я приверженец Сатаны. Я решил отомстить Богу. Так как я не мог достать Бога на земле, подумал: убью монахов.

«Вершитель чужих судеб…»

Мортынов слушал и записывал в протокол.

— Когда эта мысль возникла у тебя?

Аверин:

— Когда у меня возникла мысль, я уже не помню.

Следователь записал: «Когда возник замысел… не помню».

— И что ты хотел использовать?..

Задержан «посланец Сатаны». «Независимая газета». 27 апреля 1993 года

Аверин рассказывал:

— Чтобы осуществить свой план, я решил использовать нож-финку, обрез двуствольного охотничьего ружья 16‑го калибра… Нож я купил на рынке в Калуге в конце лета или в начале осени 1992 года у незнакомого мужчины.

— За сколько купил? Ты при прошлом допросе не сказал. — Мортынов следил за каждым словом Аверина.

— За тысячу рублей…

— Откуда на лезвии ножа гравировка?

— Гравировку «666» я сделал в день покупки в магазине «Калуга»…

— А обрез?

— Обрез я изготовил из охотничьего ружья, которое купил в конце 1992-го — начале 1993 года.

— У кого?

— У Ляшко Софии Владимировны.

— А говорил, через кого? Молчишь, а я прочитал: через своего друга Воробьева Юрия. — Мортынов припомнил показания Аверина на допросе его шефа и засмеялся: — Воробушкина. Ваш участковый в Волконске. А тут Воробьев Юрий.

И добавил:

— …на улице, недалеко от рынка…

— Да я спутал. Мне ж проспаться не дали и сразу пытать…

Мортынов подумал: «Крутит-вертит».

Спросил:

— Где проживает Ляшко?

— В Калуге, на улице Никитина, дом… квартира… Ей я сказал, что покупаю ружье для своего брата-охотника. Ружье я купил за восемь тысяч рублей. Почти сразу я сделал из ружья обрез. На остатках приклада обреза я выжег гвоздем надпись «666».

— А меч?

— Я изготовил из металлической полосы в мастерских колхоза «Дружба» на электрическом точиле.

«Это мы знаем».

Спросил:

— Кто-нибудь видел, как ты делал меч?

— Не-а. А когда я вышел из мастерских, то меч у меня видел сторож.

— А гравировка?

— На лезвии меча я написал надфилем: «Сатана 666».

— Кому-нибудь ты показывал?

— Нож, меч и обрез я показывал своему зятю Мосину.

— А патроны?

— Патроны для обреза я взял у Мосина. Всего я взял тринадцать патронов. Патроны были уже заряжены. Мосин о том, что я взял у него патроны, не знал. Обнаружил ли он пропажу патронов, не знаю.

— Понятно… Вооружился и собрался на дело.

Притушив очередную папироску, Аверин занервничал, а Мортынов в соседних комнатах просил у следователей и адвокатов то папиросы, то сигареты. Он боялся, как бы Аверин не замолчал, и это осложнило бы дело. Ради того, чтобы разговорить, следователи пускались на всевозможные хитрости: приносили даже спиртное, только бы получить желаемое.

Аверин дымил, рассказывал…

— Да. Тринадцатого и пятнадцатого апреля я сделал две попытки убить монахов, но не сделал этого.

— Ты об этом рассказывал… Дальше.

— Семнадцатого апреля я с той же целью направился в монастырь Оптина пустынь. С этой целью я попросил Игоря Карнауха подвезти меня до Козельска. В пути я сказал ему, чтобы он довез до монастыря…

Мортынов слушал, а потом спросил:

— В чем поехал?

После минуты молчания Аверин сказал:

— На мне были одеты кроссовки. Брюки в полоску темно-коричневого цвета. Тельняшка. Рубашка цвета хаки. Солдатская шинель. Кепка коричневого цвета из вельвета без козырька. С собой я взял сумку синего цвета из кожзаменителя. В сумке лежали обрез в разобранном виде и нож. Меч я повесил под шинель на проволоке. Карнаух довез меня почти до монастыря.

— Дальше.

— Сумку с обрезом я оставил в лесу. Затем я зашел на территорию монастыря. Немного походил по монастырю, вновь пошел в лес, нашел сумку, собрал обрез и вновь вернулся в монастырь. Обрез я засунул в карман брюк, под шинелью.

«Вооружен до зубов!» — пришло в голову Мортынову.

Аверин продолжал:

— Во время крестного хода я хотел стрелять в монахов из обреза. Мне было без разницы, кто эти монахи, но хотел убить монахов, занимающих более высокое положение. Но от этого отказался…

Следователь записал:

«От этого замысла стрелять из обреза я отказался».

А если бы нет?

Аверин:

— Там было много народу, а я не хотел причинить мирским людям зло. После этого я вновь ходил по монастырю.

«Шла охота».

За окном гудели автозаки, высаживали этап, гавкали собаки, но в комнате никто не обращал внимания на шум.

Следователь допрашивал Аверина, адвокат мусолил газету.

Аверин продолжал: