Убийство в переулке Морталити

– Если обратить внимание на две Синие мумии, которые Мануэль, как представитель общества, мог разместить рядом с телами, то да. Но не зная о потере денег, Мануэль не имел мотива убивать Грента. Нет, мистер Даррел, кто бы ни убил несчастных, это был не этот испанский джентльмен.

– Тем не менее, если следовать истории Блейка, обе жертвы были убиты по приказу общества.

– Я согласен, – признал Торри, – и поскольку Мануэль представляет это жестокое общество, я хочу, чтобы за ним наблюдали.

– Почему бы его не арестовать?

– Потому что у меня нет достаточных доказательств для получения ордера на его арест, – сказал Торри. – Кроме того, – добавил он с намеком, – я предпочитаю выжидать.

Сдвинуть Торри с этой позиции было невозможно. Ничто не могло убедить его в виновности капитана Мануэля, и, конечно, испанец во всех отношениях вел себя как невиновный человек. Он ежедневно приходил к сыщику и расспрашивал о деле. Он сам предложил дать показания, и, когда это предложение было принято, он рассказал об обществе «Патриотических Перуанцев». Его история была похожа на историю Блейка, но он отрицал, что члены общества имели обыкновение убивать людей. Он утверждал, что они были движимы чистейшими побуждениями и стремились достичь своих целей честными методами. Мануэль также признался, что несколько изображений гробниц были украдены и убийцы могли помещать эти изображения рядом с телами, чтобы огульно обвинить общество в преступлениях. Испанец также пояснил, что провел вечер убийства сначала в театре, а потом в доме знакомого, где до позднего часа играл в карты. Этот рассказ был подтвержден несколькими свидетелями, и было окончательно доказано, что Мануэль не мог убить Грента или Джулию Браун. Торри торжествовал при этом подтверждении своего мнения.

– Видите, мистер Даррел, я был прав, – сказал он, довольно потирая руки.

– Что касается Мануэля, то так и есть, Торри, но я считаю, что убийства были совершены обществом. Возможно, Мануэль и не участвовал в этих делах напрямую, но он проинструктировал убийц.

– Чепуха! Я считаю, что мотивом двойного преступления была ревность, – возразил детектив.

– А я считаю, что мотивом было ограбление! Грент украл десять тысяч и был убит из-за этого.

– В этом случае общество в лице Мануэля не могло убить его, так как Мануэль не знал, что деньги потеряны.

Фрэнк застонал.

– Вы снова начинаете спор, мой друг, – сказал он, затыкая уши. – Со своей стороны, я не верю, что правда когда-либо будет открыта.

И действительно, казалось, что Фрэнк произнес истинное пророчество, потому что три или четыре следующих дня прошли без каких-либо важных открытий. Торри тщетно пытался установить местонахождение украденных банкнот, номера которых он получил от Мануэля. Ни одну банкноту не удалось отследить, казалось, что убийца, опасаясь огласки, последовавшей за совершением двойного преступления, не решился пустить деньги в оборот. Во время дознания о грабеже не упоминалось, так как потеря была обнаружена только после него. Поэтому Торри тщательно скрыл от репортеров факт кражи.

– Глупо все публиковать в газетах, – сказал он проницательно, – поскольку подробности наших действий только раскрывают наши планы, а если их напечатают, убийца может насторожиться. Он узнает, что мы делаем, а мы ничего не узнаем о нем. В подобных делах я не позволяю публиковать ни одной детали, пока преступник не будет обнаружен. Пресса часто приносит больше вреда, чем пользы.

В то время как Торри в ярости и тревоге гадал, какой шаг лучше всего предпринять, некая дама пришла в его личный кабинет. Она была высокой и величественной, одетой в черное, и плотная вуаль закрывала ее лицо. Она отказалась назвать свое имя кому-либо, кроме самого детектива. Оказавшись наедине с ним, неизвестная приподняла вуаль и обнажила свое лицо: ее юность давно миновала, но она выглядела по-прежнему красивой, и в ее больших темных глазах горел огонь, который указывал на то, что она обладала надменным и пылким нравом.

– Я миссис Грент, – сказала она тихо.

– Донна Инес? – спросил Торри, застигнутый врасплох ее появлением.

Дама поклонилась.

– Я ищу вас в полицейском участке, – она говорила с сильным иностранным акцентом, порой неправильно строя предложения, – но вас там нет, мне говорят, что вы здесь, и я прихожу. Этот убийца в ваших руках?

– Нет, мэм, пока нет. С сожалением вынужден сказать, что мы не можем его найти.

– Почему вы говорите «его»? – резко спросила донна Инес.

– Почему! – изумленно повторил мистер Торри. – Потому что я считаю, что убийца – мужчина.

– Это неправильно, сэр. Женщина убила моего мужа.

– Женщина?

– Да, одна известная женщина. Мисс Лидия Харгон! Ах, подлая негодяйка!

– Вы ведь не серьезно, миссис Грент? – воскликнул сыщик, изумленный.

– Клянусь нашими святыми, я говорю правду! – возразила испанка, ее глаза ярко сверкнули. – Сэр, я буду говорить! Они против меня, Мария и эта Лидия.

– А! – быстро пробормотал Торри. – Возможно, донна Мария и Васс защищают именно мисс Харгон.

Он повысил голос и обратился к миссис Грент:

– Почему они должны быть против вас, мадам?