Убийство в разгар зимы (сборник)

Пока мисс Эндикотт произносила эти слова, все остальные вежливо молчали. И не потому, что всем были так интересны ее воспоминания о давным-давно прошедших днях; просто все считали, что уделить чуточку внимания хозяйке дома – это признак хорошего тона. Мисс Эндикотт вздохнула и, в поисках понимания, посмотрела на единственного члена компании, возраст которого хоть немного приближался к ее собственному – небольшого мужчинку с головой странной формы, напоминающей яйцо, и торчащими нафабренными усами. «Этих молодых нынче трудно понять», – подумала про себя мисс Эндикотт. В старые добрые временя они сейчас сели бы в кружок вокруг нее и молча, с должным вниманием и уважением выслушивали бы перлы мудрости, произносимые старшими. А вместо этого они постоянно что-то говорят, причем разобрать, что именно, чрезвычайно трудно. Хотя они все равно очень милые дети… Взгляд мисс Эндикотт смягчился, пока она разглядывала их всех по очереди – высокую, всю в веснушках Джин, миниатюрную Нэнси Корделл, обладательницу прямо-таки цыганской красоты, близнецов, приехавших из школы на каникулы, Джонни и Эрика, и их друга Чарли Пиза и красивую, немного холодную Эвелин Хейуорт… Когда ее взгляд остановился на этой девушке, брови мисс Эндикотт слегка нахмурились, а глазами она стала искать своего старшего племянника Роджера, угрюмо сидевшего в сторонке и не принимавшего участия во всеобщем веселье – тот не отрывал взгляда от утонченной, нордической красоты девушки.

– Смотрите, за окном валит снег! – крикнул Джонни, подойдя к окну. – Настоящая рождественская погода. А что, если нам поиграть в снежки? До обеда ведь еще уйма времени, правда, тетушка Эмили?

– Конечно, милый. Есть мы будем в два часа. Хорошо, что ты мне напомнил, – пойду посмотрю, как там накрывают на стол.

И она торопливо вышла из комнаты.

– Нет, лучше все послушайте меня! – крикнула Джин. – Давайте слепим снеговика.

– Классное предложение! А знаете что – давайте слепим из снега месье Пуаро! Вы меня слышите, месье Пуаро? Великий детектив Эркюль Пуаро, вылепленный из снега, работа шести выдающихся скульпторов!

Маленький человек, сидевший в кресле, церемонно поклонился, и глаза его блеснули.

– Только пусть он будет очень красивым, дети мои, – потребовал он. – Я на этом настаиваю.

– Сч-а-з-з-з-з!

И компания, как вихрь, исчезла из комнаты, столкнувшись в дверях с монументальным дворецким, входившим с запиской на серебряном подносе. Дворецкий, вновь обретя свою всегдашнюю невозмутимость, приблизился к Пуаро.

Взяв записку с подноса, сыщик развернул ее, прочел дважды, а потом вновь сложил и спрятал в карман. На лице его не дрогнул ни один мускул, хотя содержание записки было достаточно любопытным. В ней рукой человека, мало знакомого с пером, было написано: «Не прикасайтесь к сливовому пудингу».

– Очень интересно, – пробормотал Пуаро себе под нос. – И совершенно неожиданно…

Он посмотрел на камин. Возле него осталась сидеть Эвелин Хейуорт. Она смотрела на огонь, погруженная в свои собственные мысли, и машинально крутила кольцо на среднем пальце левой руки.

– Вы сейчас где-то далеко отсюда, мадемуазель, – произнес наконец маленький бельгиец. – И мысли ваши не очень счастливые, я угадал?

Девушка вздрогнула и неуверенно посмотрела на Пуаро. Он подбадривающе кивнул ей.

– Все знать – это моя профессия. Вы же действительно несчастливы. А я – я тоже немного огорчен. Может быть, поплачем друг другу в жилетку? Понимаете, у меня сейчас большое горе, потому что мой друг, человек, с которым мы дружили долгие годы, уехал за океан, в Южную Америку[59]. А ведь когда мы были вместе, я на него иногда злился, иногда его глупость выводила меня из себя; теперь же, когда его нет рядом, я вспоминаю о нем только хорошее… Это такой закон жизни, правда? А теперь, мадемуазель, расскажите, что гложет вас. Вы же не похожи на меня, старого и одинокого; напротив, вы молоды и красивы, и любящий вас мужчина… Только не возражайте – я следил за ним последние тридцать минут…

Девушка слегка покраснела.

– Вы сейчас о Роджере Эндикотте? Но вы ошибаетесь. Я помолвлена, и он вовсе не Роджер.

– Конечно, вы помолвлены с мистером Оскаром Леверингом, и мне это хорошо известно. Но почему, если любите вы совсем другого?

Девушка не стала ему возражать – более того, что-то в ее поведении говорило за то, что Пуаро прав в своей догадке. И говорил он так сердечно и вместе с тем с таким авторитетом, что был просто неотразим.

– Расскажите же мне, – мягко попросил Пуаро и повторил фразу, которую уже говорил и которая действовала на девушку странно успокаивающе: – Все знать – это моя профессия.

– Месье Пуаро, я так несчастна – вы не поверите! Понимаете, когда-то наша семья была хорошо обеспечена. И все считали меня наследницей целого состояния, а Роджер в то время был просто младшим сыном, и… и, хотя я уверена, что была ему небезразлична, он ничем это не показал, а вместо этого уехал в Австралию.

– То, как у вас здесь люди женятся, – это очень забавно. Ни плана. Ни порядка. Все отдается на волю случая.

Эвелин продолжила: