Убийство в разгар зимы (сборник)

Машина вильнула, наугад повернула за угол и остановилась. Норин, все еще тяжело дыша после бега, положила ладонь на рукав Эдварда:

– Вы должны отдать его мне… о, вы должны отдать его. Мне надо вернуть его Агнесс Ларелле. Будьте великодушны, мы с вами провели хороший вечер, мы танцевали, мы были… друзьями. Вы отдадите его мне? Мне?

Женщина, которая опьяняет тебя своей красотой. Значит, бывают такие женщины…

И кроме того, Эдварду и самому очень хотелось поскорее избавиться от колье. Само небо посылало ему возможность сделать красивый жест.

Он достал колье из кармана и положил его в ее протянутую руку.

– В знак нашей… дружбы, – сказал он.

– Ах!

Ее глаза загорелись. Вспыхнули. Затем, к его удивлению, она нагнула к нему голову. Мгновение Эдвард держал ее в объятиях, ее губы прижимались к его губам…

Потом она спрыгнула. Ярко-красный автомобиль резко рванулся вперед и умчался.

Романтика!

Приключение!

II

В день Рождества, в полдень, Эдвард Робинсон широкими шагами вошел в крошечную гостиную дома в Клэпхеме с обычным приветствием «Поздравляю с Рождеством».

Мод, поправлявшая ветку остролиста, холодно осведомилась:

– Хорошо провел день за городом со своим другом?

– Послушай, – сказал Эдвард, – я сказал тебе неправду. Я выиграл конкурс – пятьсот фунтов – и купил на них автомобиль. Я не сказал тебе, потому что знал, что ты устроишь скандал по этому поводу. Это во‐первых. Я купил автомобиль, и больше нечего об этом говорить. Во-вторых, вот что: я не собираюсь несколько лет находиться в подвешенном состоянии. У меня достаточно хорошие перспективы, и я намерен жениться на тебе в следующем месяце. Понятно?

– Ох! – слабо выдохнула Мод.

Неужели это Эдвард говорит с нею так властно, возможно ли это?

– Ты согласна? – спросил Эдвард. – Да или нет?

Она смотрела на него как зачарованная. В ее глазах были страх и восхищение, и этот взгляд опьянял молодого человека. Исчезла та прежняя материнская снисходительность, которая приводила его в отчаяние.

Так смотрела на него леди Норин вчера ночью. Но леди Норин отступила куда-то далеко, прямо в область Романтики, и встала рядом с маркизой Бьянкой. Это – настоящее. Это его женщина.

– Да или нет? – повторил он и шагнул к ней.

– Д-да-а, – заикаясь, ответила Мод. – Но, ох, Эдвард, что с тобой произошло? Ты сегодня совсем другой.

– Да, – сказал он. – Двадцать четыре часа я был мужчиной, а не червяком, и, клянусь Богом, это себя оправдывает!

Он заключил ее в объятия и прижал к себе почти так же, как это мог бы сделать супермен Билл.

– Ты любишь меня, Мод? Скажи мне, ты меня любишь?

– О Эдвард, – прошептала Мод. – Я тебя обожаю…

Приключение на Рождество

Крупные поленья весело потрескивали в большом, открытом камине, но эти звуки заглушались шумом шести голосов, обладатели которых говорили практически беспрерывно. Группа молодых людей наслаждалась Рождеством.

Старая мисс Эндикотт, известная большинству собравшихся как тетушка Эмили, с улыбкой прислушивалась к доносившимся до нее отдельным фразам.

– Спорим, ты не съешь шесть пирожков с мясом зараз, Джин.

– А вот и съем.

– Нет, не съешь.

– В тебя столько просто не вместится.

– Еще как вместится. Съем три порции бисквита и две порции сливового пудинга в придачу.

– Надеюсь, что пудинг удался, – заметила мисс Эндикотт с некоторой неуверенностью. – Ведь приготовили мы его всего три дня назад. А рождественский пудинг надо готовить задолго до Рождества[56]. Я же помню, как в детстве была уверена, что слова последней коллекты[57] перед началом Адвента[58] – «Господи, молим Тебя, пошли благоденствие…» – это сигнал к началу готовки рождественских пудингов!