Убийство в спальне Дело о дневнике загадочной блондинки. Дело о кричащей женщине

— Ладно, допустим, — сказал Мейсон, — к этому еще вернемся. А говорили ли вы полиции о том, что это Баллард снабжал вас деньгами?

— Пока еще нет.

— Намерены сказать?

— Я боюсь, что мне придется. Меня приперли к стенке. Господин окружной прокурор считает, что это я убила, и предлагает договориться.

— То есть как договориться?

— Он сказал, что если я дам показания, будто нашу с вами встречу в доме Балларда устроили вы и что вы подавали мне сигнал, опуская и поднимая роликовую шторку, то он позволит мне признать себя виновной в непредумышленном убийстве и я пробуду за решеткой совсем недолго. Он сказал также, что знает наверное, что вы опускали и поднимали шторку с целью подать сигнал мне, и что если я буду говорить правду, то отделаюсь пустяковым сроком.

— Что вы ему ответили?

— Сказала, что хочу подумать.

— А он?

— Он поторопил меня. Сказал, чтобы я приняла решение как можно скорее.

Мейсон усмехнулся:

— Ему хотелось, чтобы вы приняли решение до того, как переговорите со мной, не правда ли?

— Да, он подразумевал это. Он даже сказал, что вы меня отговорите.

— Знайте же, мисс Дюваль: как только вы сделаете подобное заявление, он сможет привлечь меня к ответственности за лжесвидетельство, и это будет означать лишение права адвокатской практики с последующим отбыванием наказания за лжесвидетельство.

Арлен Дюваль невесело опустила глаза.

— Понимаю, мистер Мейсон.

— А вам такое в голову не приходило?

— Я знала, что господину окружному прокурору очень и очень хочется, чтобы я подтвердила, будто вы мне сигналили. Он предлагает все, что угодно.

— Но он не сдержит своего обещания. Он, конечно, сведет дело к непредумышленному убийству. Это он выполнит. Но как только вы окажетесь в тюрьме, он забудет про вас и не пошевелит и пальцем.

— Я думаю, вы правы, мистер Мейсон, но ведь это такая большая разница — непредумышленное убийство, й… — Глаза девушки наполнились слезами, она заплакала.

— И что?

— И убийство высшей категории. С отягчающими обстоятельствами и так далее. Как только представлю, что меня привязывают к холодному металлическому креслу, что я слышу, как в сосуд с кислотой падают шарики цианида, что становится трудно дышать… О Господи, я больше не выдержу!..

— Забудьте об этом, — резко оборвал ее Мейсон, — они вас обрабатывают, пытаются сломить.

Арлен Дюваль вытерла слезы, но губы у нее дрожали.

— Куда вы пошли после того, как поняли, что Баллард мертв?

— Попыталась связаться с доктором Канцлером.

— Вам удалось?

— Нет. Я звонила по городскому. Под вымышленным именем, естественно.

— Вы его не застали?

— Нет. Не было на месте. И сказали, что вернется около полуночи.

— С кем вы разговаривали?

— С его медсестрой.

— Розой Трэйвис?

— Да.

— Она вам нравится?

— Я ее ненавижу, и она мена тоже терпеть не может.

— Поняла ли она, кто звонит?

— Не думаю. Я изменила голос и представилась пациенткой. Сказала, что доктор Канцлер просил обязательно позвонить, если появятся определенные симптомы, и… в общем, сказала, что он мне обязательно нужен.

— Вы звонили ему в офис или на дом?

— На квартиру. Он снимает специальную квартиру, куда сажает на ночь медсестру, и она отфильтровывает ненужных пациентов. Домой ему звонить нельзя.

— Он даже не дал вам свой незарегистрированный домашний номер?

— Нет. Хотел, но не смог.

— Почему?

— Сказал, что этот номер известен только его личной медсестре. Так якобы нужно для дела.

— Значит, с доктором Канцлером вам связаться не удалось?

— Нет.

— Где вас схватила полиция?

— На квартире у подруги. Я пережидала там, чтобы дозвониться до доктора Канцлера.

— Вы ему доверяете?

— Абсолютно. Жизнь бы ему доверила.

— Но тем не менее скрыли от него тот факт, что получали деньги от Балларда.

— Он знал, что кто-то меня финансирует, но кто конкретно, я не говорила, вот и все.

— Но почему? Потому что не доверяете?

— Нет, мистер Мейсон, я пообещала. Дала мистеру Балларду клятву, что никто не узнает. Правда, я видела, что доктора Канцлера это раздражает, и он… не подозревал, нет, но… порой бывал страшно недоволен. И я никак не могла избавиться от мысли, что он подумает обо мне, если со мной что-то случится, а он так и не узнает, откуда поступали деньги. И конечно же я никогда не забывала об отце. Предположив, что кто-то бы вдруг меня убил или я внезапно умерла, что бы тогда все думали? А то, что деньги мне на трейлер дал он, мой папа. И я решила вести дневник, куда записывала в мельчайших подробностях, что и как. А вот б дневнике я доктору Канцлеру сказала. Описала ему, куда пойти и где искать.

Мейсон слегка нахмурился:

— Вы сказали ему, куда спрятали свой дневник?

— Конечно. Ведь кто-то же должен был знать. Умри я, и что тогда? Не для того я его писала, чтобы сгноить, никому не показывая.