Убийство в спальне Дело о дневнике загадочной блондинки. Дело о кричащей женщине

— На протяжении последних восемнадцати месяцев вы время от времени поддерживали связь с Арлен Дюваль. Это верно?

— Да. И даже не время от времени, а часто.

— Вы встречались с ней лично, писали письма или звонили по телефону?

— Чаще по телефону. Я очень занятой человек, и если вы меня пригласили сюда для того, чтобы…

— Минуту терпения, доктор. Я хочу спросить вас: знаком ли вам почерк Арлен Дюваль?

— Да, конечно,

— А еще я прошу не. забывать, что вы находитесь под присягой. Сейчас я покажу вам одну вещь, которая предположительно является дневником Арлен Дюваль, написанным от руки. Я попрошу вас внимательно взглянуть на этот дневник и сказать суду — не почерком ли Арлен Дюваль он написан.

Гамильтон Бюргер с видом победителя подошел к свидетелю и протянул ему небольшую тетрадку.

Позади себя Мейсон слышал, как у Арлен Дюваль вырвался возглас негодования:

— Но он… он не посмеет! — Она с трудом могла говорить. — Этого нельзя допустить. Вы должны остановить их.

Доктор Кандлер пристально изучил несколько страниц и ровным холодным голосом ответил:

— Да, это почерк Арлен Дюваль.

— И весь дневник написан ее почерком? — спросил Бюргер.

— Но я не мог просмотреть все страницы.

— Пожалуйста, сделайте это! Читать не читайте, просто скажите мне, ее там почерк или нет.

Доктор Кандлер переворачивая страницу за страницей и неизменно кивал головой. Закончив и перелист-нув последнюю, он сказал:

— Да, весь дневник написан ее почерком. По крайней мере, мне так кажется.

Мейсон услышал над своим ухом шепот Арлен Дюваль:

— У меня еще был фальшивый дневник, специально, чтобы сбить с толку преследователей, но сейчас, судя по всему, полиция нашла настоящий. Тот, что был спрятан между полом и кожухом колеса. Не дайте, чтобы доктор Кандлер его читал, там есть некоторые вещи, узнав которые он станет не другом, а врагом.

— Итак, — продолжал Гамильтон Бюргер, — обратимся к содержанию. Я бы попросил вас, доктор Кандлер, особенно внимательно изучить записи, помеченные седьмым, восьмым и девятым числами текущего месяца. Я бы хотел, чтобы вы прочитали эти записи, обращая внимание на каждое слово, на то, каким почерком оно написано. Я хочу знать, являются ли данные записи до самого последнего слова сделанными рукой подзащитной Арлен Дюваль.

— Остановите же его!.. — услышал Мейсон громкий напряженный шепот над самым ухом.

— Я протестую против этого вопроса, ваша честь, — заявил он. — Вопрос уже был задан, и на него получен ответ. Доктор уже дал показания относительно почерка на каждой странице дневника. Ему кажется — почерк принадлежит подзащитной.

Доктор Кандлер углубился в чтение дневника и, похоже, совершенно забыл обо всем происходящем.

Мейсон поднялся и приблизился к свидетельской стойке.

— Ваша честь, раз уж этот документ показан свидетелю, я тоже имею право взглянуть на него. — Он встал рядом с доктором, но тот даже не обратил на это внимания. — Пожалуйста, доктор, могу я посмотреть, на него? — Он протянул руку.

— Секунду, не мешайте мне, прошу вас! Одну секунду… — Доктор Кандлер увлеченно читал.

Мейсон обратился к председательствующему:

— Я бы хотел посмотреть этот документ, ваша честь.

Его перебил Гамильтон Бюргер:

— Доктор должен прочитать и изучить каждое слово. Это логично и законно.

— Но он уже дал показания, что это почерк подзащитной. Я протестую! Требование окружного прокурора незаконно. Он тянет время и всячески стремится к тому, чтобы я этот документ не увидел. Я имею право взглянуть на него и показать подзащитной. Я должен знать, что она скажет об этом документе.

— И я бы тоже хотел это знать! — едко усмехнулся Бюргер.

Доктор Кандлер тем не менее читал и читал.

— Хорошо, мистер Мейсон, — сказал судья, — можете взять документ.

Доктор Кандлер не обратил на эти слова никакого внимания.

Судья Коуди требовательно опустил молоток и повысил голос:

— Доктор Кандлер!

— Да, ваша честь? — Он наконец поднял глаза.

— Я прошу вас передать предполагаемый дневник Ар-лен Дюваль защитнику.

Свидетель помедлил и выполнил требование судьи с явной неохотой.

Мейсон отошел на место и повернулся к Арлен Дюваль:

— Ваш почерк?

— О Боже! Это он. Мне конец.

— Но в чем дело?

— Прочитайте то, что читал Кандлер. — Она указала на запись, в начале которой стояло число 7.

Мейсон начал читать.