Убийство в Тамбовском экспрессе

Вопреки указанию «навигатора», Наташка испуганно свернула налево и, заехав на неогороженную территорию чужого участка с полуразрушенным домом, остановилась. Хозяева не возражали, поскольку их не было и не могло быть. Жить зимой в развалюхе без окон и дверей весьма проблематично, улицу не натопишь. Выяснив с моей помощью обстановку на заднем сиденье, подруга моментально успокоила Олега, пообещав ему долгую сидячую жизнь в своей машине. Пока посадочное место не высушит. Я тут же уточнила срок: скорее всего, до весенней оттепели, когда сам оттает. Пару минут спустя, уяснив, куда нас интеллигентный Прутков посылает, мы демонстративно вышли из машины, дабы на свежем воздухе подготовить достойные ответы, призванные, если не унизить, то основательно задеть его мужское достоинство, но вместо этого вынесли ему искреннюю благодарность. Правда, он ее не услышал. Сама судьба действовала руками Пруткова, и он, слава богу, ей не препятствовал. Широко открытыми глазами мы увидели, как направо на непозволительно высокой скорости свернули три машины: две иномарки с мигалками и одна — без. Остановились они в самом конце проулка, надо полагать, у ворот коттеджа Мусалова. Выскочившие из нее люди, оглянулись по сторонам, немного помаячили на дороге, затем некоторые из них нырнули в машины, остальные поспешили к дому. Судя по тому что они беспрепятственно проникли на территорию участка, ворота были не на замке. Мусалов не успел их закрыть.

Какое-то время мы уточняли количественный состав группы. У страха глаза безразмерные, наверняка с бифокальными стеклами. В конечном итоге сошлись на восьми-десяти «выскочках» и разделили их пополам: пятеро вернулись в машины, остальные понеслись в дом. Оставалось ждать результата.

Вернуться в «Ставриду» мы не рискнули, боялись прозевать ход развития событий. Находясь основной частью тел на полулегальном положении (попеременно высовывались для обзора только половиной физиономии), бодро притопывали ногами. Отпугивали то ли наступающий холод, то ли нервную дрожь. Попытку Пруткова вылезти из машины, решительно пресекли. Наташкино «Си-идеть!» прозвучало достаточно мягко, и я ужесточила его твердым заявлением: «Временно не вылезной!» Прутков заартачился — шуба нашлась, нет смысла находиться «в бегах». Он даже высунул из машины ноги, чем, собственно, и отвлек наше внимание от коттеджа Мусалова.

Наташке ужасно не нравится, когда действуют вопреки ее разумным рекомендациям, и она вынесла Олегу суровое порицание за то, что своими мокрыми штанами он позорит звание российского интеллигента. В свою очередь, я посулила ему долгую дорогу назад. В этих же мокрых штанах или без них, не важно. Важно, что пешком.

Зря мы к нему привязались. Из чувства жалости. Хотелось, как лучше. В результате упустили важный момент отъезда наряда милиции. Высунулись на дорогу уже тогда, когда машины с мигалками плавно подъезжали к повороту. Минута отчаяния быстро переросла в ярость, ее мы и выплеснули на примкнувшего к нам упрямого Пруткова. Наташка в изысканных выражениях намахала его, навязавшегося на наши головы, туда, куда, я уверена, еще никто никогда никого не посылал — в черную дыру. Причем не нашей галактики. Он озверел. Сорвав с глаз темные очки и отшвырнув их в снежную целину, рванул вперед. Надо полагать, к конечному пункту — в черную дыру по Наташкиной наводке. Она успела отметить рациональность действий музыканта. Хромает себе налегке и правильно. Зачем ему в галактической черной дыре лишняя тяжесть — черные очки? Кто там увидит и оценит его побитую физиономию? Я, в свою очередь, выразила сомнение в том, что он туда доберется. Внешний вид и активная жестикуляция, сопровождающаяся невнятным бормотанием, оживляемым громкими злыми вскриками, приведут его только к промежуточной станции — психиатрической больнице. Там он и застрянет, фантазируя на тему полетов во сне и наяву к загадочной черной дыре.

Обменявшись мнениями, мы понеслись догонять Олега, успевшего добраться до поворота. Судя по прямолинейности движения, сворачивать на главную дорогу он не намеревался, явно впал в состояние полного безумия. Обойти его было сложно, поскольку двигался он зигзагами, тем не менее, обгон мне удался.

Устраивать разборки прямо на улице, привлекая внимание скучавших жителей соседних домов, не стоило. Об этом я, слегка задыхаясь и двигаясь под напором Олега вперед, но задом, первым делом ему сообщила. Решив приостановить движение, Наташка повисла у него на правом плече, ближе к правому полушарию мозга безумца, которое, как пояснила она, у мужиков более развито. К моему великому удивлению, он легко стряхнул ее с себя. Не знал, с кем связывается. «Ошибочка вышла», — легко согласилась подруга и тут же намертво вцепилась в его левое плечо, огорченно заявив мне, что кипевший от возмущения разум Пруткова весь выкипел. В данный промежуток времени несчастный принимает решение только сердцем. Большим, добрым и любящим. «Сердечник» обмяк и прекратил сопротивление.