Читаем Убийство в «Восточном экспрессе» (Murder on the Orient Express) полностью

It was either the voice of Ratchett - or else that of his murderer."Говорить мог только Рэтчетт или его убийца.
"Not necessarily.- Необязательно.
It might have been - well - a third person.Это могло быть... ну, скажем... какое-то третье лицо.
One who had gone in to speak to Ratchett and found him dead.Предположим, что человек этот приходит к Рэтчетту поговорить и видит, что он мертв.
He rang the bell to summon the conductor; then, as you express it, the wind rose in him - he was afraid of being accused of the crime, and he spoke pretending to be Ratchett."Нажимает кнопку, чтобы вызвать проводника, но тут у него, как говорится, душа падает в пятки, он пугается, что его обвинят в преступлении, и отвечает так, как если бы это говорил Рэтчетт.
"C'est possible," admitted M. Bouc grudgingly.- Возможно, - неохотно признал мсье Бук.
Poirot looked at Mrs. Hubbard.Пуаро посмотрел на миссис Хаббард:
"Yes, Madame, you were going to say-"- Вы что-то хотели сказать, мадам?
"Well, I don't quite know what I was going to say.-Я и сама не знаю, что я хотела сказать.
Do you think I forgot to put my watch back too?"А как вы думаете, я тоже могла забыть перевести часы?
"No, Madame.- Нет, мадам.
I think you heard the man pass through - but unconsciously. Later you had a nightmare of a man being in your compartment and woke up with a start and rang for the conductor."Я полагаю, вы слышали сквозь сон, как этот человек прошел через ваше купе, а позже вам приснилось, что у вас кто-то в купе, и вы вскочили и вызвали проводника.
"Well, I suppose that's possible," admitted Mrs. Hubbard.- Вполне возможно, - согласилась миссис Хаббард.
Princess Dragomiroff was looking at Poirot with a very direct glance.Княгиня Драгомирова пристально посмотрела на Пуаро:
"How do you explain the evidence of my maid, Monsieur?"- А как вы объясните показания моей горничной, мсье?
"Very simply, Madame.- Очень просто, мадам.
Your maid recognised the handkerchief I showed her as yours.Ваша горничная опознала ваш платок.
She somewhat clumsily tried to shield you.И очень неловко старалась вас выгородить.
She did encounter the man, but earlier - while the train was at Vincovci station.Она действительно встретила человека в форме проводника, только гораздо раньше, в Виньковцах.
She pretended to have seen him at a later hour, with a confused idea of giving you a water-tight alibi."Но сказала нам, что видела его часом позже, полагая, что тем самым обеспечивает вас стопроцентным алиби.
The Princess bowed her head.Княгиня кивнула:
"You have thought of everything, Monsieur.- Вы все предусмотрели, мсье.
I - I admire you."Я... я восхищаюсь вами.
There was a silence.Наступило молчание.
Перейти на страницу:

Все книги серии Эркюль Пуаро

Чертежи подводной лодки
Чертежи подводной лодки

Пуаро срочно вызвали нарочным курьером в дом лорда Эллоуэя, главы Министерства обороны и потенциального премьер-министра. Он направляется туда вместе с Гастингсом. Его представляют адмиралу сэру Гарри Уэрдэйлу, начальнику штаба ВМС, который гостит у Эллоуэя вместе с женой и сыном, Леонардом. Причиной вызова стала пропажа секретных чертежей новой подводной лодки. Кража произошла тремя часами ранее. Факты таковы: дамы, а именно миссис Конрой и леди Уэрдэйл, отправились спать в десять вечера. Так же поступил и Леонард. Лорд Эллоуэй попросил своего секретаря, мистера Фицроя, положить различные бумаги, над которыми они с адмиралом собирались поработать, на стол, пока они прогуляются по террасе. С террасы лорд Эллоуэй заметил тень, метнувшуюся от балкона к кабинету. Войдя в кабинет, они обнаружили, что бумаги, переложенные Фицроем из сейфа на стол в кабинете, исчезли. Фицрой отвлёкся на визг одной из горничных в коридоре, которая утверждала, будто видела привидение. В этот момент, по всей видимости, чертежи и были украдены.

Агата Кристи

Классический детектив

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки