Убийца яутжа (СИ)

Хищник едва успел выставить руку с клинком, останавливая яростный напор чужого и ревя от боли. Когти исполосовали его живот и ноги, глубоко вонзаясь в левый бок. Второй клинок вылетел из ладони и теперь лежал в паре метров на песке, а чужой, сдерживаемый лишь клинком и второй рукой Киан’дэ, пытался отхватить ему голову.

Киан’дэ сузил глаза, встречаясь с дикими глазами чужого взглядом. Он зарычал, понимая, что свирепеет. Твей словно зажегся в жилах. Он миллиметр за миллиметром давил, давил, давил вперёд и вверх, и наконец пронзил челюсть ксеноморфа, сталкивая его с себя и тут же видя, как сразу двое чужих мчатся на него.

Они мчатся, а он лежит, придавленный тушей этой твари!

Киан’дэ прыгнул на ноги и стремительно побежал. Нет, смысла играть в воина-Охотника точно он не видит. Чужие такие подвижные и динамичные, они значительно выигрывают, когда Киан’дэ встречается с ними в открытом бою.

Хищник посмотрел на свой клинок, лежащий в песке арены. Нужно взять его! Он чувствовал, что ещё немного — и оба ксеноморфа, что бегут за ним по большому кругу, нагонят его и просто выпотрошат. Но сил у Киан’дэ было пока что хоть отбавляй, так что он лишь коротко выдохнул и, на секунду оглядываясь назад, рванулся к своему оружию.

Пятый и шестой чужие мчались за Киан’дэ, а он бежал впереди них, не собираясь пока с ними сражаться. С обрывающимся сердцем я видела, как он скользит по песку и в один миг поднимает с песка оброненный крюк, разворачиваясь в прыжке и одним ударом сразу двух клинков дробя ксеноморфу череп.

Но оставался в живых ещё один инопланетный гад.

Я вскрикнула от испуга, когда он пробил плечо Киан’дэ когтями, собираясь отхватить ему голову. Киан’дэ не сдавался: он позволил чужому увлечь себя к краю арены и впечатать в стену, так, что он едва не был раздавлен массой гибкого чёрного тела.

Упершись ногами в бронированное туловище, Киан’дэ извернулся и успел уклониться, потому зубастая челюсть ксеноморфа вместо его головы вонзилась в стену. А сам хищник мягко перекатился по песку.

Тогда Киан’дэ и заметил, что из люков выпустили уже четверку чужих, и я поняла это потому, что даже он попятился. По спине моей пробежал холодок.

— Давай, Киан’дэ! — вдруг, не стесняясь своих эмоций, громко и надрывно закричала Джоэль, вскакивая с места и вскидывая руку вверх. — Давай!!!

На секунду, на какой-то миг, мне показалось, что он услышал ее. Едва Джоэль выкрикнула это, как хищник встал, как вкопанный, пристально следя за чужими. Я похолодела, заметив, как спокойно он теперь двигается, не обращая внимание на залитое кровью плечо.

Киан’дэ опустил руки, держа в каждой по клинку, и чуть выставил вперёд правую ногу, уводя раненое плечо назад и оберегая его. Он терпеливо ждал, когда чужие начнут атаковать. И они начали.

Все пятеро кинулись на него разом, точно последовал неслышный никому, кроме них, сигнал. Один из них оказался быстрее и проворнее прочих. Он молниеносно бросился на Киан’дэ, но тот ушёл в сторону, развернулся и с рыком вонзил в бок чужого клинок, распарывая им бронированную шкуру. Споткнувшись и увлекая за собой клинок Киан’дэ, ксеноморф пролетел несколько метров вперёд и, выпотрошенный, разметал кислотную кровь и врезался в стену.

Киан’дэ перехватил второй клинок удобнее и снес голову второму чужому. Туша подмяла его под себя и увлекла на песок.

— Вставай!!! — орала Джоэль.

Поллок поморщился, а я была вне себя, бледная и дрожащая, и смотрела на то, как гибнет единственное близкое мне существо.

Нет, я больше не могу. Я даже слова выдавить не способна!

И тут я вижу, как Киан’дэ сбивает с себя тело чужого и движется ещё от трёх монстров к стене. Куда он?! Он позволяет им загнать себя в тупик?!

Он несётся так, словно хочет обогнать саму смерть. И мне показалось, что он стал быстрее на какую-то долю секунды…

Вонзая крюк в стену, он зачем-то высоко подпрыгивает, а после бьет открытой ладонью по участку стены, прямо под энергетическим куполом.

БАМ!

Арена дрогнула, и чужие, намеревавшиеся прыгнуть следом за Киан’дэ и несомненно сцапавшие бы его, вдруг просели, а затем их тела пронзил и испепелил изнутри заряд, схожий по яркости своей с молнией.

Дымящиеся туши повалились на песок. Киан’дэ выжидающе зацепился крюком за стену, склонив набок голову и тяжело дыша. Но, когда барьер спал, он понял, как и все мы: этот бой он выиграл.

Глаза у него — яркие, как два рубина. В глубине, у зрачков, они глубокого винного цвета, зато по краям почти оранжевые.

Бесшумный, словно призрак, Киан’дэ прошёл в спальню и склонился надо мной. Я притворилась, что сплю, но до конца не знала, поверил ли он мне. Если нет — в чем я не сомневаюсь — предстоит бессонная ночь.

Но Киан’дэ предпочёл сделать вид, что поверил, и плавно опустился на пол в медитативной позе, прикрыв глаза и расправив плечи.

Не помню, сколько времени прошло, но я завозилась в кровати и посмотрела на хищника. В тот же миг он открыл глаза, и они багрово вспыхнули в темноте.

— Киан’дэ, — прошептала я, подложив ладонь под щеку. — Ты все ещё здесь?