Убийца яутжа (СИ)

Он повёл головой. Короткие валары скользнули по левому плечу. Киан’дэ снова выпрямился и слегка нахмурился.

В тот день… когда ты выполнил последний заказ для Патрона. Ты отогнул полог шатра и вошёл внутрь, ты увидел ее. Что ты почувствовал?

Насторожённость. Она слабая и трусливая, типичная уманская самка, для Охотника — всего лишь рабыня, уж явно не спутница ни одному из достойных яутжа.

А он — достойный яутжа? И вообще, яутжа ли он?

Почему ты не убил ее?

Не было необходимости. Она ему приглянулась. Раз она осталась в живых… ее случайно не убило взрывом, поскольку она была в шатре лидера… и во время боя ее не ранило… быть может, он сможет этим воспользоваться? В своих целях?

Так ты один из них?

Из тех, кто насилует рабынь? Ну, а для чего они ещё существуют, если не ради услужения хозяевам? Но Рената — не рабыня. Больше нет.

Чем она так отличается от других?

Ничем.

Всем.

Чтобы ультрак’хан, невероятно преданный своему Патрону, как какая-то гончая, все годы службы у него и все свои заслуги послал к к’житу ради возможности трахать самку?!

Не ради этого. Но она того правда достойна.

Киан’дэ яростно открыл глаза: медитация не принесла успокоения. В голове всплывали вопросы, требующие немедленных ответов, и за все это время они не переставали терзать его.

Внезапно, Киан’дэ поднялся со своего места и быстро покинул комнату. Ему нужно на воздух, срочно.

Он скользнул по коридору, незаметный для остальных, бесшумно прошёл через ангар и по сходням большого звездолета забрался наверх, на стеклопластовую крышу.

Там, под звёздами и ночным небом, он наконец беспомощно сел, согнув ноги в коленях и поместив на них кисти рук. Он не хотел себе признаваться, но сил у него уже не осталось.

— Не думал, что что-то может тебя сломить, — внезапно услышал он над своим ухом.

Киан’дэ даже не пошевелился. Хоть присутствие постороннего и было неожиданностью, он был к этому готов. Вполоборота посмотрев за плечо, он безразлично отвернулся и опустил вниз маску.

Лок’На.

— Никогда не видел хищника более упёртого, чем ты, — заметил Лок’На, садясь рядом с Киан’дэ. Тот покосился на Охотника, но ничего не предпринял и даже не двинулся с места.

Да пофиг.

Какое-то время охотник и убийца сидели молча, глядя на рокочущий океан.

— Ты здесь ради неё? — тихо спросил охотник.

Он внимательно присмотрелся к безмолвному убийце. Тот постоянно носил маску, так что лица его не было видно. Мускулистое, крепкое тело было покрыто одеждами, деревянными от пролитой крови.

Он повернул маску к Охотнику, вглядываясь в него бордовыми глазами. Разглядывая и оценивая.

Кивнув, он снова отвернулся.

— Тогда… ты почти у цели. Осталось всего несколько боев.

Хотелось спросить, зачем он здесь. Что забыл на арене столь почетный охотник. Но Киан’дэ опять промолчал, безразлично разматывая чёрные бинты на запястье и снова перетягивая их.

И зачем он его нашёл? Что он хочет сказать?

— У меня есть одно дело к тебе. — Заметил Лок’На. — Тебя это заинтересует.

У Киан’дэ даже здесь — особая репутация. Про такого, как он, говорят: ненормальный. Чужак.

Он нарочно не прячет татуировки на теле, чтобы каждый видел, с кем предстоит драться. Желающих задирать его вне боев становится все меньше, особенно когда Киан’дэ легко разделывается с одним из клана Дурной крови, подстрекавшего его на драку.

Вдоволь натренировавшись за все эти годы на охотниках чести, кровавых и ксеноморфах, он даже замечает, как в коридорах ему уступают место, в огромной столовой, где кормят чемпионов и обслуживающих платформу, он вполне может пройти без очереди, и никто ему ничего не скажет. А те, с кем ему предстоит драться, пристально наблюдают за ним. Изучают его привычки.

Хотя что изучать? Киан’дэ живет очень просто. В отличие от многих других яутжа, он даже не посещает гарем из уманок, собранный здесь специально для потехи и расслабления местных хищников. Все развлечения и сам принцип клановости ему чужды, и он держится особняком, как и некоторые другие особи.

Таких мало, но они есть.

Киан’дэ не раз и не два слышит насмешки в свой адрес. Для многих яутжа непривычно видеть так много закрытого тела: обычно даже первоклассные доспехи прикрывают только жизненно важные органы. Покрывать все тело для зашиты от ранений или от погодных условий у яутжа не в чести, но Киан’дэ это по вкусу. Он чувствует себя неприятно, когда на тренировке в пустом зале, где он снял верх своей робы, оставшись лишь в свободных штанах, перчатках и маске, вдруг появилось два других хищника, самец и самка.

Заметив на себе их пристальные взгляды, он тут же оделся, оставляя тренировочный боевой шест на специальном держателе и уходя.

За своей спиной он услышал вопросы.

О, как он это ненавидел.

Своё тело он благодарил за возможности выжить. И проклинал за каждую метку, нанесённую на него. От них не избавиться, не свести, не уничтожить. Это вся история его жизни, отраженная на теле, это подсчёт врагов его хозяина и побед Киан’дэ. Только в отличие от трофеев Охотников, этими трофеями хвастаться нельзя.