Убийца яутжа (СИ)

— Поэтому мы и не привыкаем к своим хищам. Смысл? Дани привыкла. И что теперь? — Амилия поднялась с пола и равнодушно посмотрела на меня. — У них есть на нас влияние. Это какое-то физиологическое привыкание, просто химия. Но делать этого не советую: скоро у тебя тоже будет новый хозяин.

Я упрямо покачала головой.

— Нет. Он на остальных непохож. Он не сдаётся. Никогда.

— Но не может же он всегда побеждать? — разумно возразила Амилия. — Он же живой, Рената. И однажды найдётся тот, кто будет сильнее.

Однажды Патрон взял Киан’дэ, ещё молодого и не обстрелянного к’хана — тогда ещё без статуса «ультра» — в небольшое путешествие к лидеру соседнего клана.

Они долетели туда на небольшом космическом корабле, не предназначенном для дальних перелетов. На борту было всего несколько хищников: он сам, Патрон и два телохранителя. Предполагалось, что появиться Патрон должно был инкогнито, без свиты.

— Будь начеку, — приказал он Киан’дэ. — Это жестокие и сильные воины, на их счету — много прекрасных трофеев и боев. Когда я дам тебе знак и кивну, ты должен будешь убить всех, кто окажется в одном помещении со мной.

Убить всех? Киан’дэ почувствовал, как по спине ползёт холодок. Убить всех… а сможет ли он это сделать, или у него кишка тонка

Он кивнул, согнув спину перед Патроном.

— Хорошо. Иди, готовься.

И он правда ушёл готовиться: его успокаивала только медитация, в которую он вошёл за полчаса до приземления, хотя нервы его были на пределе.

Тогда он ещё не знал, на что способен.

… Это была страшная бойня. Киан’дэ не ожидал, что сможет справиться со всеми врагами Патрона, но он целенаправленно уничтожал каждого, одного за другим.

Когда один из присутствующих аттури уже отчаялся, он схватил бластер с пояса мертвого товарища и начал палить в Киан’дэ. Но хищник легко уворачивался и вогнал свой ритуальный серп так глубоко в прочный череп врага, что вытащить его смог, лишь наступив на голову убитого ногой.

Тихо зарычав, он осмотрелся в поисках живых и двумя точными выстрелами прикончил сразу обоих яутжа, едва шевелившихся.

Итак, в зале стояли трое: он сам, Патрон и оставшийся в живых телохранитель.

Патрон выпрямился, величественно озираясь и глядя на поверженных врагов, а Киан’дэ подошёл к нему и припал на одно колено, будучи довольным выполненной работой. И конечно, он не ожидал жестокого удара в лицо когтистой рукой своего хозяина.

Удар был так силён, что Киан’дэ, не смевший уклониться и сопротивляться, упал на спину, поражено глядя на яутжа.

— Ты бестолковая тварь, — пророкотал хозяин, и Киан’дэ сжал в кулаки руки. Почему он недоволен? От гнева в глазах хищника, только что сделавшего невозможное и убившего пятнадцать лучших воинов соседнего клана, побелело. — Я велел тебе не оставлять в живых никого, кроме меня.

Короткое понимание как молния озарило Киан’дэ, и он быстро встал на ноги и надвинулся на телохранителя. Снимая со спины своей серп, он провернул его в руках, подкрадываясь к быстро сообразившему яутжа.

Но было уже поздно.

Киан’дэ размял плечи, тряхнул руками, гудящими от боли, и продолжил тренировку, несмотря на усталость.

Тренироваться как когда он только учился быть ультрак’ханом — это то, что он давненько не делал. Но теперь он тренировался регулярно и постоянно, круглый день. Оттачивал удары и уклоны, чувствуя, что сейчас требуется быть готовым. К чему? Он не знал, просто ощущал напряжение, растущее вокруг себя.

Он остановился и отложил в сторону глефу, тяжело дыша и присаживаясь прямо на пол.

Он надел на остывающее и влажное от пота тело рваную накидку и покрыл голову капюшоном, не желая, чтобы кто-то снова пялился на его маску.

Натягивая на руки перчатки, он спрятал оба клейма «грязная кровь» на ладонях, оставленные некогда еще при пленении, когда его вели на ритуальной убой.

В прорезях и дырах уже неприлично рваной накидки, выглядевшей уже скорее как лохмотья поверх плотно сидящей кожаной брони, виднелись серебряные татуировки, ярко выделявшиеся на влажном теле. Застегивая на спине ножны и поднимая глефу, Киан’дэ вышел из зала, где продолжали тренироваться другие яутжа, проводившие его долгим взглядом.

Он чувствовал: его боялись. И это не могло его не радовать.

Сейчас он направлялся к госпиталю, чтобы хорошо знакомая ему уманка немного подлечила его. Спокойно пройдя в отсек мимо охраны, он направился по стерильному коридору и вошёл к уманке без разрешения, как и всегда.

Он увидел, как она сидит за рабочим столом и в руках держит фотокарточку, человеческий снимок.

Вздрогнув, она повернулась к Киан’дэ и шмыгнула носом, стараясь незаметно утереть слёзы с глаз.

— А, это ты, пугало… — грубовато сказала она, но Киан’дэ ничуть не обиделся. — Что у тебя опять?

Он вздохнул и, распахнув накидку, показал на незаживающий уже целую неделю бок. Рана осталась после последнего сражения.

— Ладно, раздевайся.

Он послушно снял накидку и броню, оставшись по пояс обнаженным. Уманка закатила глаза и цокнула, глядя на широкую косую рану, протянувшуюся от низа живота до подмышки.